Иду тяжелым шагом на выход.
- Привет, - обнимаю единственного человека, которому смогла позвонить, пересилив себя.
- Рад, что ты в порядке, - осматривает меня внимательно.
На улице январь. Прячу лицо от северного ветра в капюшоне тонкой шубки.
Оборачиваюсь, поднимаю голову, смотрю на окно палаты, в которой я оставила навсегда свои чувства к Емельяну.
Идем на выход по заснеженной дорожке, и снег заносит мою душу.
- Тебя точно не напряжет, что я поживу пока у тебя?
- Лида, я же сказал, что ты мой друг, самый желанный человечек, - бросает на меня странный взгляд.
Лида
Садимся с Сашей в машину, едем к нему.
Если бы мне два дня назад сказали, что за помощью обращусь к нему, я бы не поверила, приняв за злой розыгрыш.
Сейчас сижу в теплом внедорожнике Саши за переднем, пассажирском сидении, гляжу вперед на дорогу, избегая зрительного контакта с водителем.
- Как родители? – парень задает вроде простой вопрос, а меня при этом словно прибивает к сидению гравитация невиданной силы.
Сердце в груди трепещется как птица, попавшая в силки.
Комок тошноты застревает в горле, едва вспоминаю свой разговор недельной давности с отцом.
- Папа! Наконец-то я до тебя дозвонилась, - кричу в трубку. – Когда вернулся?
- Сегодня.
- Очень соскучилась! – мну больничную сорочку. Нестерпимо хочется увидеть отца.
- Лидия, в чем дело?! Мама говорит, ты лежишь в больнице, в какой именно не объясняет. Еще ты попала в крупное ДТП. Как такое возможно? Я сам учил тебя водить!
- Прости, не справилась с управлением.
Обида, злость и бессилие топят меня, едва мне напоминают о произошедшем ДТП.
Через два часа папа приезжает в больницу, спускаюсь к нему в холл.
- Папуля, - трусь щекой о его щеку. Легкая небритость напоминает о детстве, когда моим самым любимым занятием были посиделки на папиных коленях, выяснение причин его колючести и родственных связей с ёжиком.
- Мама говорит, ты ведешь себя странно, - говорит папа, бросая взгляд с опаской.
- Что?..
- Ты отказываешься выходить к ней и Емельяну, когда они навещают тебя в больнице.
- Я странная? – взрываюсь резко. – Они – изменщики! – вскрикиваю на эмоциях.
- Что?..
- Я застала Емельяна с мамой! - плачу.
- Не может быть! – отец замирает, смотрит на меня, допытываясь, правду ли говорю. – У них сексуальная связь?
Страшно виню себя за вылетевшие в порыве гнева слова, я ведь приняла решение, не рассказывать отцу правду, но гормоны и обида сделали своё черное дело.
- Они вонзили мне в сердце нож! – плачу, жду от папы жалости и понимания.
- К лучшему!.. – констатирует папа безэмоционально, смотрит с интересом в окно.
- О чем ты?!! - горечь обиды от его слов захлестывает меня, глаза выжигают слезы.
- У меня есть другая женщина… я не смел признаться вам, не хотел разрушать крепкую семью, но ты освободила меня. Спасибо дочь, - поворачивает ко мне лицо, которое я больше не узнаю, гладит по голове.
На этот раз его руки не кажутся заботливыми.
- Пусти, - вырываюсь, - ты такой же циник как они! – резко поднимаюсь на ноги, молча ухожу.
Уже в палате даю волю слезам. Так много предательства и измен вокруг. Все врали друг другу, изображали образцовую семью.
Вою всю ночь напролет глядя в темный потолок, даже соседка не шикает на меня, понимая, что оплакиваю утрату чего-то очень ценного и невосполнимого. Она угадала, я оплакиваю семью, жениха, оставляю их в прошлом. Сердце обливается кровью, душу выворачивает наизнанку.
