Люди греха и удерживающие - страница 28

Первые руководители «белой» Латвии много чего тогда прозевали. Например, литовцы присвоили себе большой кусок побережья Балтийского моря в районе Паланги, который раньше был приписан к Курземской губернии. Настоящие латышские националисты никогда бы не забыли ни о потере Валки, ни о потере Паланги. Но у нас в стране настоящих латышских националистов нет – есть только потешные клоуны, использующие националистическую риторику.

Но это я немного отклонился от линии повествования. После Великой Отечественной войны здание Петропавловского храма перешло в ведение Красной армии, и военные приспособили его под вычислительный центр.

Зайдя впервые в Петропавловский храм, я был поражен его величием и испытал какой-то внутренний подъем духовных сил. Позже я узнал, что это чувство возникает в местах, где люди столетиями возносят молитвы Богу. На стенах храма сохранились росписи, но иконостаса не было. Посреди церкви стоял железный монстр размером с небольшой двухэтажный дом – вычислительная машина «Урал-4». Она была начинена электронными лампами, релейными катушками, медными проводами и еще какими-то гаджетами непонятного назначения.

Все в храме было покрыто толстым слоем пыли и затянуто паутиной. Совсем как в казацкой церквушке из недавно виденного мною советского фильма ужасов «Вий». Разве что по стенам не ползала нечисть, да гроб с ведьмой в облике актрисы Натальи Варлей не летал по воздуху.

Я побродил немного по пораженному мерзостью запустения храму, потрогал руками стены – они были почему-то теплыми, несмотря на то, что на улице стоял ужасный мороз. Потом стал расспрашивать бывших со мной коллег об истории собора, но они ответить на мои вопросы не могли.

Две недели мы вытаскивали из патриарха отечественной вычислительной техники электронные лампы, раскладывали их по разным ящикам, которые потом куда-то увезли военные. Лампы прослужили на «Урале-4» два десятка лет, но были, как мне объяснили коллеги инженеры, вполне работоспособные, и их хотели приспособить к какой-то другой военной штуковине. Еще из вычислительной машины мы извлекли кучу железа, меди и даже серебра. Серебром были покрыты контакты на релейных катушках, и я откусывал эти контакты кусачками в маленький железный ящичек. Много «накусал» – килограмма два так точно.

Поскольку в храме было все-таки достаточно прохладно, начальство выдавало нам по сто граммов спирта в день для согрева души. Я спирт за компанию попробовал, но он мне совсем не понравился. Бабушка Мария Ивановна была первоклассным шеф-поваром, умела готовить прекрасное домашнее вино и научила меня разбираться в алкогольных напитках. От хорошего вина получаешь вкусовое наслаждение и не теряешь ясность ума, а водка, а тем более спирт, обжигает все внутри и мутит рассудок.

Здание Петропавловского собора после демонтажа железного монстра отдали под вещевой склад, а в конце 80-х его реконструировали и превратили в концертный зал с вызывающим языческим названием «Ave sol!». Теперь в нем проходят концерты. На месте алтаря в зале оборудована сцена, на ней пляшут актеры и исполняются скабрезные песни. Это много хуже, чем размещение в храме вычислительной машины.

В новые времена все попытки православной общины вернуть себе Петропавловский храм были безуспешными. Я написал вновь избранному рижскому мэру Нилу Ушакову справку с аргументацией относительно исторических прав православных на здания Петропавловского храма. Однако дело уперлось в тот факт, что в начале XX века здание храма было конфисковано у православной общины решением Сейма и только на этом уровне можно было принять решение о его возврате.