Назначил сдачи точный срок.
Строгал, пилил Степан вагонку,
Стараясь точно соблюсти
Архитектурную задумку:
Культуру массам донести.
И вот объект готов к работе.
Настал заветной сдачи миг.
При всем своем честном народе
Начальник ленточку простриг.
Идиллия не долго длилась…
Стремительно, в кратчайший срок
Вдруг рядом с павильоном вырос
Пивной приветливый киоск.
Где пиво – долго ли до драки?
Пропив последний медный грош,
Сцепились будто две собаки
Любители коктейля «Ёрш».
Пока одни дрались без толку,
Теряя злость, азарт и пыл.
Какой-то типчик втихомолку
Афишу смачно прилепил.
Ему вослед (как всем прохожим)
Торговка источила крик:
– Жевать резинку-то негоже,
Ты лузгай семечки, мужик!
Кругом – народ. Кто делом занят:
Играют в карты без конца,
Кто краской след по стенке тянет
Про рэп, чтоб помнила попса.
Начальник глянул – умилился,
Пришел в неистовый задор.
Сказал и даже прослезился:
– Ну, дарования! Ну, фольклор!
Раз так, не подкачала свита:
– Отточим мы талантов спектр!
Про остановку – позабыто!
Стал «Культпросветзатейный центр»!
Всем – хорошо! Беда – Степану…
Он – день за днем, забыв про сон.
Копает по приказу яму,
Под новый «Метропавильон».
Глава двадцатая
Искусствовед
Своим животным в «Зооуголке»
Степан Пахомов сам еду готовит.
А чтоб хрустело что-то на зубке
Мослы и кости лично им находит.
Тут, вдруг – «Отказ в наборе суповом»!
Не стал торговец возносить осанну:
Мол, в бизнесе теперь сплошной облом,
Ему и то – мясцо не по карману.
Кредит поехал, дескать, выбивать
И попросил Степана по старинке:
– За холодильным цехом доглядать,
Пока сам в хлопотах – не изорвет ботинки.
Степан в холодном цехе не скучал,
Подмел всю изморозь и вылепил из снега
Он изваяния, всего, что не видал
В меню «вегетарианского» обеда.
Когда же летний зной всех одолел,
Пахомов в холодильник – охладиться,
Всех пригласил, кто сытно с ним не ел:
– На ветчину из снега подивиться!
Что ж на диковинки задаром не смотреть?
Пошел народ, как будто к мавзолею.
Не позабыв ушанку лишь надеть
Да теплый шарфик повязать на шею.
Хозяин появился без деньжат:
– На просьбы в банках отвечали грубо!
И удивился, как теперь спешат.
Все в холодильник посмотреть на чудо.
А вскоре снова он разбогател,
Купил себе «Диплом искусствоведа»!
Сам продавать билеты лично сел
На «Выставку копчёностей» из снега.
Глава двадцать первая
Растяжимая сажень
К весне Степан берется за работу:
Скворечник сбить – ему сейчас с руки,
Но на душе тревожно от чего-то
Как будто кошка точит коготки.
Ну, так и есть – зашел старик соседский,
О «юности тревожной» рассказать
И стал трындеть, как парень деревенский
Вдруг землемеру выдался под стать!
То комиссар, ему вручил бумагу:
Мол, вся земля «Декретом» – для крестьян!
И даже ты, неграмотный бродяга,
Теперь богаче, разных там дворян…
Как же такому счастью не поверить?
Сажень осталось только заказать.
Чтоб все по своему в округе перемерить,
И чтоб никто не смог потом отнять.
Не отступился плотник от заказа,
Добавил к инструменту он вершков.
Подумав, что не грех с такого раза,
Иметь в меже чуть более шагов.
Резон к воспоминаниям найдется:
Была верста – стал вдвое дольше путь.
Не ведая: потом чем обернётся,
Желание чуть более хапнуть.
– Исправь, Степан, как было, сделай милый!
Старик Пахомова стал жалобно просить:
– А то в ногах былой, уж нету силы.
Меж остановками – на согнутых ходить.
Степан отправился к начальству с предложеньем:
– Исправьте в расстояниях «сыр-бор»!
На что сказали, мы, де, к сожаленью,
