Обратился. И Танька согласье дала.
Тут вопрос по сравнению с вечностью мелок —
Да всего-то она каждый вечер в тетрадь
Начала все подробности Женькиных сделок —
Всё, что он говорил, все детали писать —
Векселя-шмекселя, суть, специфику займов,
Варианты вложений на все времена, —
И в беседке на фоне ландшафтных дизайнов
Педагогу всё это сливала она.
«Это ж клад, – он шептал, – авангардная тема,
Я шедевр сочиню по мотивам её —
Ораторию, как бы, такую, поэму».
Он не врал. Мы ещё тут услышим её.
Дела у Женьки шли как будто в гору в гору,
Он счёт заводам, банкам потерял,
Компаниям, которыми в ту пору
Один наёмный гений управлял.
Фамилия его вам мало скажет.
Пусть будет Джон. Он дело туго знал.
Слияния, покупки и продажи
Шли, как по маслу. Бизнес процветал.
Я про него не сразу догадался,
Что значат ум, талант и зоркий глаз.
Он в этом масле, словно сыр, катался.
Об этом, впрочем, после, не сейчас.
Женёк себя держал немного странно:
Он с Танькой вежлив, нежен, ласков был,
Но всё же иногда включал тирана —
Побудку на рассвете ей трубил!
Он по траве газона, вкруговую,
Кнутом – для пользы дела, не со зла
Гонял её, как лошадь беговую —
Сжигал жиры, чтоб стройная была!
Мол, тут неподалёку, по соседству,
Миллионеры разные живут,
Давай-ка ты, Танюха, соответствуй!
Блистай, когда нас в гости позовут!
Он Таньке на компьютере калории считал,
Он по три дня из сауны её не выпускал,
Он сам с ней марафон поплыл по морю,
Но, правда, сразу вылез – что-то там ему свело.
Он говорил, что в бабе худоба – залог всего.
Вот тут я, скромный автор, с ним поспорю!
Как-то больше я к полным в душе тяготею,
Мне худые красотки сто лет не нужны,
У кого начинаются ноги от шеи —
Две прямые оглобли предельной длины.
Уважаю упитанных верных подружек
И мечтаю для них жизнь такую создать,
Чтоб побольше они кренделей и ватрушек
Успевали в обед за столом поедать.
Ладно, к Женьке вернёмся. Стремительный, резкий, —
Я б сравнил его, дьявола, с горной рекой,
Он однажды домой из успешной поездки
Заявился под утро, довольный такой.
«Эй, Танюха! – кричит он, – налей, что покрепче!
Я с китайцами новый контракт подписал!
Я теперь – о-го-го! Что-то в ухо мне шепчет,
Что теперь я вообще главным в Англии стал!»
Но что-то тихо в доме, нет Танюхи.
Рояль молчит, никто не жмёт на «газ».
Да и камин как будто бы не в духе —
Без спроса, сволочь, взял, да и погас!
«Ау! Ты где, любимая, родная?
Сюда иди!» Молчанье. Тишина.
У Женьки – первый шок. Он точно знает
Лишь то, что он не знает ни хрена.
Луна в окне завяла, как редиска,
Амур из бронзы съёжился в углу,
А на журнальном столике – записка:
«Евгений, я Вас больше не люблю!»
А дальше там, в записке, суть такая:
Ты без меня куда-нибудь вперёд
Лети, мой ясный сокол, а пока я
Бумаги подготовлю на развод!
Как спятившая буйная кобыла,
У Женьки сердце прыгает в груди.
«Не верю! Сон! – он бьёт себя по рылу, —
Постой, Танюха, где ты, подожди!»
Никто не хочет ждать по той причине,
Что никого нигде и близко нет.
Что было – сплыло, кануло в пучину,
Ну, в смысле, от любви простыл и след.
Потом была бодяга – он развода не давал,
Но развели – как пулею сразили наповал,
А что – ему полезно отлежаться.
С Танюхи спесь слетела, словно с бабочки пыльца,
От долгой битвы. Что ж, она готова до конца
Во имя справедливости сражаться!
Танька иск подала по разделу налички
(Крупных сумм), яхт, машин, там хватает всего —
Те же виллы, земля, – мой Женёк с непривычки
Синим стал, как узнал, что хотят от него.
