– Да слышу-слышу, папа. Я понял…
– Пухлая она?
– Нормальная она, – улыбнулся Мишка, стоя в дверном проеме, – но я тысячу взял, спасибо.
***
Назавтра вечером Мишка подошел к отцу, попросил завязать галстук – отец отлично вязал виндзорский узел.
– И куда мой сын пошел такой красивый?
– Мы идем в театр, в оперный. На балет. Балет я хотя бы могу смотреть, потому как опера – совсем тоска…
– Слушай, а она у тебя часом не зануда?…
Мишка помотал головой, а Семен Андреевич, серьезно глядя в глаза, продолжил:
– Михаил, с занудами не надо встречаться… Девушка должна быть веселая. Если она все время ржет, то и жить веселей. А зануда… сам не заметишь, как вся твоя жизнь превратится в занудное болото… и сам занудой станешь… А главный признак зануды – очки! Как увидел очки – сразу насторожись и точно проверь…
– Пап, ну я ж сказал, что она нормальная, – ворчал Мишка.
– Все они сначала нормальные…
***
Утром оба поглощали по огромной яичнице с беконом.
Семен Андреевич почитывал газету – он любил печатную прессу, которая пачкала чернилами пальцы.
– Как яичница?
Мишка показал кулак с поднятым вверх пальцем:
– Как и предыдущие пять тысяч раз – отличная, – засмеялся он.
– Ха-ха, – покачал головой отец, – это только кажется, что яичницу легко приготовить! Надо и яйца ловко разбить, видишь, желтки целые? И чтоб сковородка раскалилась до нужной температуры. И бекон раньше яиц поджарить, и огонь вовремя убавить. В общем, знаешь, мастер – этот тот, кто совершил все мыслимые ошибки в деле. Учись, пока я жив.
– Ты б еще борщ научился готовить, а? – Мишка бубнил с набитым ртом.
– Борщ!? Это гендерно недопустимо… Кстати, твоя подруга, у нее как с готовкой? Нам тут не помешает ценный кулинарный кадр, сам знаешь.
– Я пока не знаю, пап, – усмехнулся Мишка, – мы ж с ней гуляем, дома не сидим.
– А вот зря! Проверить надо заранее. Если баб… девушка вкусно готовит – то и ты никогда голодным не останешься. И я тоже, надеюсь, – он многозначительно поднял вверх указательный палец.
– Ты думаешь, мы с тобой собираемся жить? – Мишка изогнул бровь.
– А что, к мамаше своей поедешь?
– Мамаша-то тут причем? Я сто лет ее не видел. Кстати, надо бы с ней встретиться…
Семен Андреевич демонстративно прикрылся газетой.
– Да ладно, пап, ты у меня самая лучшая мамаша.
Семен Андреевич довольно улыбнулся.
***
Вечером следующего дня Мишка печатал курсовую, пыхтел, изо всех сил пытался сосредоточиться.
Отец пришел в десятом часу. Несмотря на покачивающуюся походку, он был эффектен – в костюме и блестящих ботинках, завалился в кресло.
Мишка был рад отвлечься, уселся рядом с ним:
– Ну, что, где был?
– Думаешь, ты один хочешь ходить на свидания? – гордо поднял голову отец.
– О? – засмеялся Мишка, – У нас будет новая мама?
– Ну, это ты загнул, конечно… скорее, ровесница-сестренка… – он сбросил ботинки на пол, – налей отцу, пожалуйста, вискаря. Зря я, что ли, тебя с пеленок растил…
– Пап, вы развелись, когда мы было тринадцать… то есть вчера буквально… про пеленки ты преувеличил слегка, – Михаил взял бокал и налил виски.
– Да, приврал маленько.
– А ты что вернулся так рано, раз на свидании был? – Мишка сделал глоток из стакана и передал его отцу.
– Ну… как тебе сказать… охота мне уснуть на моем ортопедическом матрасе, с моими плотными шторами, не вызывать никакое такси, завтра выспаться как следует… Мишка, наверное, твой отец постарел, – он развел руками. – Мне уже не хочется бегать с букетом всю ночь по улицам города в любовном восторге, смотреть на звезды и петь под гитару. Мда…
