Люди под Дождем. Избранные беседы за 5 лет - страница 8

Монгайт: Скажите, пожалуйста, зачем вам совмещать такое количество общественных функций? Вы очень многое делаете кроме того, что снимаете кино. Что это вам дает?

Михалков: Да ничего не дает. Это беда, я же не сам напрашиваюсь. Я не хотел. Вы же сами сказали: человек номер один.

Монгайт: Но вы же соглашаетесь, вы сами принимаете на себя эти функции.

Шакина: Вы же не соглашались, что вы – человек номер один.

Михалков: Правильно, так это же вы сами говорите сейчас.

Монгайт: Но, получается, вы соглашаетесь исполнять такое количество разных функционерских ролей?

Михалков: Нет. Это общественные роли. К сожалению, я вам должен сказать, что не все в этом интересно. Есть вещи, которые просто совсем неинтересны.

Монгайт: А что из этого интересно?

Михалков: Интересен, например, Совет при президенте по культуре и искусству. Это интересно в силу того, что там действительно могут быть приняты полезные решения, по крайней мере, если иметь в виду государственные премии для деятелей культуры. Есть возможность отметить тех, кто, как тебе кажется, чего-то достоин. Российский фонд культуры – это очень интересно. А что касается Министерства обороны – это архиинтересно. Но я вам должен сказать, что тоже думал, что это вещь формальная: ну, попросили. Но когда ты ездишь по воинским частям – это уже не «артист приехал»; когда вдруг проблемы и к тебе обращаются – это очень интересно. И самое главное, что это, может быть, один из действенных рупоров для того, чтобы соединить тех, кто внизу, с теми, кто наверху, в министерстве.

Монгайт: А что удалось сделать этому совету при Министерстве обороны?

Михалков: Очень многое. Например, все, что связано с неизвестными, неопознанными после войны телами наших воинов. Например, вещи, связанные с обучением. Например, эти самые городки, в которые мы приезжали и видели, что там происходит, и вроде бы какие-то вещи удалось сделать. Ну, там много.

Монгайт: Вы знаете, на телеканале «Звезда» дедовщину называют казарменным хулиганством. Как вы к этому относитесь? Телеканал «Звезда» ведь в подчинении у Министерства обороны?

Михалков: Вы мне объясните, в чем разница.

Монгайт: На телеканале не признают наличие дедовщины.

Михалков: А какая разница – казарменное хулиганство или дедовщина, если это кончается синяками, побоями или смертью? Какая разница, как это называется?

Монгайт: Может ли как-то повлиять на ситуацию с дедовщиной в армии культура, в частности, ваше кино? Вы сняли такой масштабный фильм про войну…

Шакина: …И в какой-то степени про военное братство.

Михалков: А вы видели фильм? А какое отношение к дедовщине он имеет?

Монгайт: Это фильм о военном братстве, он создает другое отношение к армии.

Михалков: Вы понимаете, какая штука, – не в оправдание этому, – но в армии всегда существовали деды и всегда существовали салаги. Я же служил на Дальнем Востоке… Счастливейшие годы в моей жизни. Построят, лозунг скажут – потрясающе.

Монгайт: Я прямо вижу, как эта цитата разлетается по разным медиа, по Youtube: «Счастливейшие годы в моей жизни – служба на Дальнем Востоке».

Шакина: А его не били в армии?

Михалков: Били. Кстати говоря, может быть, били именно потому, что его фамилия была Михалков. Но я сейчас не об этом хочу сказать. Я хочу сказать, что есть такая замечательная армейская шутка. Дедок говорит: «Слушай, мне служить день-ночь, день-ночь, а тебе – зима-лето, зима-лето, и домой». Это всегда было. И тут самое главное – не переходить той грани, когда это превращается в унижение человека безвозвратно.