Люди в погонах - страница 17

Павлов улыбнулся:

– Ну вот, на кадровиков обижаетесь, а сами не хотите, чтобы выдвигали человека.

– Как же не хочу! – Жогин чуть было не вскочил со стула. – Я всей душой, товарищ генерал, только…

– Все понятно, – остановил его комдив и опять улыбнулся краешками губ. – Собственнические тенденции проявляете, полковник. Но волноваться не следует. На ваши кадры никто пока не посягает. Возможно, разумно сделали, что воздержались с утверждением Степшина комбатом. Ведь он заочно учится в академии? Представляете нагрузку?

– Три месяца справлялся, – вставил Жогин.

Павлов шевельнул бровями:

– Я не говорю, что Степшин не справится. Мне трудно судить о человеке, которого еще слабо знаю. Но тяжесть, тяжесть-то какая… Пусть закончит академию.

Жогин хотел еще что-то сказать, но, встретив прямой взгляд комдива, удержался, только произнес устало:

– Очень жаль…

Больше они к этому разговору не возвращались. Павлов стал расспрашивать полковника о состоянии учебы в подразделениях, о подготовке техники и вооружения к зиме. Советовал, на что в первую очередь обратить внимание. Жогин записывал все в маленький желтый блокнот, подчеркивая, что следовало устранить или поправить немедленно при возвращении в городок.

В конце беседы генерал достал из ящика стола военный журнал и, перелистывая новенькие страницы, спросил:

– Десятый номер получили?

Полковник ответил не сразу. Получить-то он получил, только за делами не успел еще просмотреть. Сказать об этом комдиву было неудобно, и Жогин ответил вопросом:

– А что там, товарищ генерал?

– Статья интересная. – И прочитал: – «Новая боевая техника в зимних условиях».

– Я уже читал в газетах об этом, – сказал Жогин. – Прописные истины.

– Вот и ошибаетесь. В этой статье много нового, чего мы не учитываем. Надо будет до каждого офицера довести.

– Ясно.

– Внимательно изучить надо, – добавил Павлов, недовольный скоропалительными ответами собеседника. Жогин понял это и деловито кивнул головой:

– Сегодня же сам прочту и дам распоряжение…

После разговора с комдивом он побывал у начальника штаба. Хотел зайти к начальнику политотдела полковнику Тарасову, покритиковать репертуарные сборники для самодеятельности, но тут же раздумал, представив, что сейчас начнется разговор о политзанятиях, партийных собраниях. «Это еще на целый час», – подумал Жогин и направился к выходу.

Обратно в полк ехал сумрачным, неудовлетворенным. Стало ясно, что решение о Степшине принято не без участия комдива. «Жаль, что так получилось, – сокрушался Жогин. – Очень жаль. Был бы прежний комдив, он ни за что не допустил бы этого. До министра дошел бы, а своего человека отстоял. Тут, главное, принципиальность нужна, собственная линия».

Полковник вздрагивал от холода. Синеву неба давно заволокли густые тучи. Серые и тяжелые, они медленно ползли с севера и сеяли дождь, мелкий, противный. Дорога, травы, песчаные лысины высот потемнели и будто съежились. Местами облака спускались так низко, что цеплялись за дальние холмы, клубились, как плотные массы тумана. Жогину казалось: там, на горбатых высотах, кто-то поджигает дымовые шашки.

Необыкновенно хороша была столица в тот спокойный августовский полдень, когда экспресс, покрывший более девяти тысяч километров, подходил к одному из ее вокзалов.

Дыхание родного города Наташа ощутила сразу же, как только навстречу поезду замелькали в зелени березовых рощ подмосковные дачи, желтые, коричневые, голубые. На смену дачам и рощам стали надвигаться каменные здания. Пассажиры в вагоне прильнули к окнам. И вдруг из репродуктора раздался торжественный голос: «Граждане пассажиры, экспресс прибывает в столицу нашей Родины – Москву!»