– А мы? Мой отец говорит.
– Да. Сфера Земли достигает четырехсот световых лет в поперечнике, наша – около восьмидесяти. Из всех систем одна Империя обладает прямыми контактами с несколькими тысячами планет, наши же насчитывают не более двухсот шестидесяти. Но не считаешь ли ты, Крис, что мы знаем наши планеты лучше? Мы более компетентны. В целом наши ресурсы меньше, но наша технология хороша во всех ее проявлениях. И потом, мы лишь оговариваем свое право на границах. Если речь идет о расширении государства, они могут найти солнца и гораздо ближе к дому, которые никогда не посещали. Эти территории будет легче взять, чем гордый, хорошо вооруженный доминион.
– Мой отец говорит, что мы слабы и не готовы.
– Ты думаешь, мы проиграли бы войну?
Крис не ответил.
Стало так тихо, что им было слышно, как скрипит песок у них под ногами.
Наконец он сказал:
– Я думаю, никто не вступает в войну с мыслями о поражении.
– Я не верю в то, что на нас нападут, – сказала она. – Я более высокого мнения о здравом смысле Империи.
– Все равно, нам лучше принять меры предосторожности. Одной из них является домашняя защита.
– Да. Но будет нелегко организовать ее среди сотен и более чосов.
– Может быть, в этом сможем помочь и мы, птицы, – заметил он, Особенно давно обосновавшиеся, как твоя семья.
– Я сочту за честь помочь, – сказала она ему. – И, собственно говоря, я не считаю, что сотрудничество чосов будет чересчур уж плохим, – Она гордо вздернула подбородок, – когда речь идет о том, чтобы показать Империи, кто летает выше!
***
Айат и Водан летели вместе. Они были красивой парой: у обоих золотистые глаза и волосы, но он – желтовато-коричневый, а она темно-бронзовая.
Под ними простирались земли Врат Бури: поросшие темным лесом долины, утесы и ущелья, пики, которые сверкали снежной белизной, голубизной водопадов, чьи воды походили на лезвие ножа, серебром ледников.
Ветер тянул свою песню и уносил прочь облака, позолоченные Лаурой, а воздух был свежим и острым.
Неслышными тенями неслись они по миру. Итриане пьянеют от свежего воздуха. Он наполняет их уверенностью и силой. Он заставляет расправлять их крылья до отказа, так, что ощущается напряжение мышц.
Он сказал:
– Если бы я принадлежал к роду Аринниана, я бы непременно обвенчался с тобой теперь же, до того, как взойду на корабль. Но ты месяцами не будешь в любовном периоде, а к тому времени меня, может быть, не будет в живых. Я не хочу приносить тебе горе.
– Ты думаешь, я буду меньше скорбеть, если не стану носить титул «вдовы»? – Ответила она. – Я хотела бы иметь право на то, чтобы возглавлять твой памятный танец. Ибо именно я знаю, какую часть этих небес ты любишь больше всего!
– И все же могут возникнуть всякие нежелательные вопросы: обязательства по отношению к моему роду и тому подобное. Нет! Станет ли наша дружба менее крепкой от того, что какое-то время ты не будешь считаться моей женой?
– Дружба. – Пробормотала она. Потом с жаром проговорила:
– Той ночью я мечтала о том, чтобы мы были людьми.
– Как? Вечно внизу?
– Вечно связанные узами любви!
– Кх-Хъянг! Я питаю глубокое уважение к Аринниану, но иногда я сомневаюсь: не слишком ли много времени он проводит с тобой с самого детства. Если бы Литран не взял тебя с собой, когда у него было дело в Грее. – Увидев, как поднялся ее хохолок, Водан не договорил фразу и закончил уже другим тоном:
– Да, он твой преданный друг. Это делает его и моим другом. Я лишь хочу предупредить тебя. Не пытайся быть человеком.
