У дома Воронцова толпами дежурили папарацци, вдоль всей улицы стояли их автомашины и мотоциклы. По совету отца Юля три дня не выходила из дома. Когда «Лексус» банкира с затемненными стеклами, в сопровождении джипа с охраной, выезжал со двора несколько папарацци на мотоциклах следовали за ним до банка и оставались там до вечера.
Все эти дни служба безопасности Леонида Сергеевича собирала информацию на Максима. Через день Воронцову доложили, что дело продвигается тяжело, поскольку фамилия его не известна, а на госномер автомашины, на которой он привозил Юлю, никто не обратил внимания. Самое удивительное, что все камеры наблюдения вокруг дома в тот вечер не работали. Произошел непонятный сбой.
Такие новости не способствовали хорошему настроению Воронцова. К тому же Максим не звонил. Леониду Сергеевичу показалось, что Юля переживает от наступившей неопределенности.
Вечером третьего дня папарацци неожиданно сняли наблюдение и все как один уехали. Через несколько минут к дому подъехал Максим. Охрана доложила хозяину и пропустила его в дом. Правда, в этот раз номер машины записали. На всякий случай.
Получив информацию о приезде Максима, Юля вышла на крыльцо. Припарковав автомашину, Максим подошел к ней.
– Прибить тебя мало за все твои проделки, – вместо приветствия выкрикнула Юля, – из-за тебя я три дня сижу дома, не хожу в косметический салон, не катаюсь на машинах!
– Дорогая, что происходит? Вместо того, чтобы обнять меня со словами: «Здравствуй, дорогой», ты грозишься сделать меня инвалидом.
– Да тебя убить мало…
– Хорошо, потом убивать будешь, а сейчас дай обнять тебя. Я так соскучился.
Они обнялись.
На крыльцо вышел Леонид Сергеевич.
– Я жду их в доме, а они зависли тут в объятиях!
– Добрый вечер, папа, – Максим мягко отстранил Юлю и поздоровался за руку с ее отцом.
– Кому добрый, а у меня к тебе разговор серьезный. Дело идет к объяснению с компаньонами, а я о тебе ничего не знаю. Леонид Сергеевич открыл входную дверь и знаком пригласил Максима с Юлей в дом. В прихожей стояла мама.
– Так ведь я вам подробно рассказал о себе и своей семье, – сделал удивленное лицо Максим.
– Ты, слов нет, парень не глупый, но и мы соображаем кое в чем.
– Готов ответить на любой ваш вопрос, папа.
Нина Васильевна с интересом наблюдала за беседой мужа с Максимом.
– Мне нравится, как он тебя папой называет, – сказала она Леониду Сергеевичу. Затем, обращаясь к Максиму, сказала:
– Я разрешаю тебе, сынок, называть меня «мамой». Проходите в столовую.
За чаепитием Максим с Юлей постоянно в полголоса переругивались. Началось с того, что Максим обратился к Юле с просьбой подать ему вазочку с вишневым вареньем.
– Дорогая, подвинь, пожалуйста, вазочку с вареньем.
– Ты опять за свое. Родителей хоть бы постеснялся.
– Мама, что я сказал плохого, чтобы слышать угрозы от вашей дочери, – обратился он к Нине Васильевне.
– Ничего плохого ты не сказал, сынок. Юля, доченька, ты цени, пока зовет дорогой и любимой. Твой отец, к примеру, уже давно меня так не называет.
Леонид Сергеевич при этих словах жены только хмыкнул. Он понимал, что Нина счастлива – впервые за их столом сидела полноценная семья.
Максим взял инициативу на себя.
– У меня серьезный разговор. Вы, наверное, обратили внимание, что все папарацци уехали. Я вбросил в сеть информацию, что сегодня вечером Юля Воронцова и ее жених Максим придут на концерт знаменитой английской рок-группы. Так что, дорогая, нам сегодня придется выйти в свет.
