Да! Точно! Здесь произошёл какой-то сбой в программе, либо кто-то намеренно устроил всё это. В этих лабораториях проводились эксперименты не только со стихиями природы, но и с растениями. Мелиса что-то слышала про таких, но это было давно, сильфиды больше не занимаются флорой Люминарии, за этим следит созданный ими морской змей, и, кажется, ещё они наняли какого-то садовника из прошлого, из Грингарда, вроде бы. Когда-то существовал такой город, но после того, как ледники на севере растаяли, весь этот мир покрыл Бескрайний океан, все города оказались похоронены под много километровой толщей воды, кишащей морскими монстрами, а обитатели мира, были изменены сильфидами, но всё это было ещё за долго до рождение Мелисы, и о прошлом Люминарии она знала только о рассказах от других сильфид и из летописи, которая вела со времён создания миров королева сильфид Абеллинес. Этот документ ей удалось стащить у матери из кабинета, в детстве, и прочитать то, что никому знать не дозволялось.
Мелиса заглянула в одну из клеток. Там маячило худосочное, измождённое недоеданием деревце с редкими голубоватыми листьями на тонких, голых ветках. По пояс оно было вкопано в сухую землю, рот беззвучно открывался, ветки на голове шевелились, но глаза были закрыты. Когда Мелиса направила на него луч фонаря, деревце пришло в себя и потребовало слабым, умирающим голосом воды. Мелиса пошла к пруду. Большинство клеток пустовало. Не запертые дверцы качались и хором скрипели, каждый раз, когда радиозонд сильно накренялся в бок.
– Удивительно, – думала она, – райский уголок растительности, посреди кипящего Бескрайнего океана. Что-то здесь явно не так. Ведь кто-то должен удобрять, рыхлить землю и поливать все эти растения. Может, роботы?
Горшки с растениями висели даже под потолком, на цепях, в таких же глиняных или керамических горшках, но все они не подавали признаков жизни. Живым деревом оказалось только то, что она видела, с синими листьями. Она долго рассматривала их, размышляла, пока шла к пруду, и заметила, что снизу, к горшкам подсоединены прозрачные, едва заметные, под пышно разросшимися ветками, листьями и цветами, трубочки.
Вот оно оказывается что – аппаратура жизнеобеспечения флоры на этом радиозонде всё ещё продолжает работать, в автоматическом режиме. Видимо произошёл какой-то сбой и появилось это живое дерево.
Наконец, Мелиса добралась через заросли, прихватив с собой пустующий горшок и, вытряхнув из него землю, к пруду. Она села на камень, зачерпнула воды из пруда и тут заметила, что эти голубые искры движутся и не беспорядочно, а к поверхности в её сторону, сливаясь в общий поток, присмотрелась. Этими голубыми точками оказались глаза на усиках двуногих рыб, с двумя маленькими красными плавниками по бокам, вроде ручек ребёнка.
Двуногие рыбы, на двух перепончатых лапках, как у уток, пытались выбраться на сушу, одни шлёпались на камни и соскользали обратно вниз, в пруд, оставляя после себя полосы зелёной слизи, другие катались по кафельным плиткам пола, украшенным узорами, и пытались встать на ноги, потом они неуклюже вертелись, собирались с силами и пошли со всех сторон на Мелису. Их обвислые щёки – жаберные крышки, с зеленоватым оттенком, судорожно вздымались, хватая ртом воздух; лёгкие двуногих рыб перестраивались к воздушной среде. Тела их затряслись. Красные спинные плавники на шеях встопорщились веером.
