– Хочешь, сходим как-нибудь в «Весну»? Там классное кафе есть: пирожные, кофе, мороженое и всё такое. Я часто туда хожу, – предложила Вер-дина.
– Сходим, – пообещала я, и мы направились к лестнице. Коридор опустел. Занятий в этот день не было: решали организационные вопросы. Ирина Ивановна дала расписание на завтра и раздала учебники истории.
– На третьем этаже учатся в основном старшеклассники. Правда, здесь кабинет физики и химии, поэтому средние тоже сюда ходят иногда, – вещала Вердина, как экскурсовод.
Я молча слушала одноклассницу, спускаясь по лестнице на второй этаж.
– А ты прям удачно села. За одну парту с Максимом, – неожиданно брякнула Вердина и уставилась на меня не мигая.
– Чего? Никуда я не садилась, меня учительница туда усадила, – взвилась я, сама не понимая почему. Наверное, меня раздражал её взгляд, проникающий в самую глубину ещё не понятных мне самой чувств.
– Ты чего злишься? – невинно улыбнулась Вер-дина. – Понимаешь, Максим, он такой…
– Тоже из крутой семьи? – усмехнулась я.
– Да нет, то есть да. Его мама – директор нашей школы. И он любит сидеть один за партой. Но по поводу тебя не возражал.
Я сделала вид, что пропустила мимо ушей слова Вердиной, хотя внутри что-то ойкнуло.
– Мне нужен первый «Б»: у меня там брат учится. Покажешь? – я быстро перевела разговор, чтобы случайно не выдать смущение от слов этой всезнайки.
– Брат? У тебя в жизни отягчающие обстоятельства? – хихикнула Тоня.
– Почему отягчающие? – не поняла я.
– Младший брат, да ещё такая разница.
– Какая разница?
– Ну, надо маме помогать с маленьким братом, уроки с ним делать, никакой свободы, – Вердина смотрела на меня с сожалением, будто я была какой-то ущербной, оттого что у меня есть младший брат.
– Он у нас самостоятельный, – резко ответила я. – Покажи лучше, в какой стороне первый класс.
* * *
Сашкин кабинет располагался в самом конце коридора на первом этаже. Там была небольшая игровая рекреация, отделённая от остального коридора пуфиками и цветочными горшками. Я подошла и приоткрыла дверь. В классе стоял шум. Малыши укладывали рюкзаки. Сашка сразу заметил меня и помахал рукой.
– Спасибо, Тоня, дальше я сама, – попыталась избавиться от Вердиной. Честно говоря, она меня утомила своим разговорами об одноклассниках. Мне было всё равно, у кого какие родители. Хватало и своих семейных проблем. Сразу поняла, что Вердина – это всё равно что школьное радио: стоит ей что-то рассказать, как об этом тут же будет знать вся школа. То, что моя мама не поехала с нами, а умчалась в экспедицию изучать своих китов, я решила держать в тайне. Ещё не хватало нам с Сашкой имиджа детей, которых мама променяла на китов. Не хотелось, чтобы о нашей семье болтали лишнее.
– А вы на какой улице живёте? – Тоня, похоже, не собиралась меня оставлять. «Ей, что дома делать нечего?» – с досадой подумала я.
Но тут выбежал Сашка, лихо закидывая одной рукой рюкзак на спину. В другой он держал рисунок.
– Давай понесу, – предложила я.
– Не надо, сам справлюсь. Хочешь, я и твой рюкзак понесу? – Сашка улыбнулся, показывая ямочки на пухлых щеках. – Возьми вот лучше мою картину, а то я помять могу. Мы сегодня с Еленой Станиславовной на уроке осень рисовали. Это моя учительница, – с гордостью добавил Сашка. – У неё такие же зелёные глаза, как у мамы.
Вот тут меня передёрнуло. Не хотелось, чтобы он что-нибудь не то брякнул про маму. Положение спасла Вердина.
