– Ничего, Марианна. Слушаю тебя, ты рассказывай. Интересно. Правда.
Почувствовала, как к горлу подступил ком, он мешал нормально дышать. Говорить не хотелось. Хотелось заорать в трубку: «Да какая же ты, Марианна, после этого подруга?!»
– Ты же уехала, – продолжила Марианна, – замутишь там с кем-нибудь. А Ваня и мне тоже нравился. Мы ведь подруги и хотим друг для друга только хорошего. Ты должна быть рада за меня.
– Ага, я рада. Очень. Ладно, Марианна, мне идти надо. Сашка зовёт, – соврала я.
– Ри, ты же ещё позвонишь? Я буду ждать.
– Наверное, не знаю, как получится. Пока, Марианна.
Сбросила звонок, отвернулась к стене и разревелась, уткнувшись лицом в плюшевого медведя, которого Марианна подарила мне девятого июня, в Международный день друзей.
Сложно было понять, что расстроило сильнее: поступок подруги или то, как она об этом говорила. С одной стороны, она честно во всём призналась, ничего не скрыла. Я ведь действительно уехала. И, возможно, навсегда. А значит, глупо было думать, что Ваня обратит на меня внимание, если не сделал этого раньше. С другой стороны, Марианна сама напросилась к нему в друзья, хотя знала, что Ваня давно мне нравится. Дождалась, когда уеду, и не растерялась. Будто вынашивала план в голове у меня за спиной. Никогда так не поступила бы с подругой. Тут я стала вспоминать, что Марианна постоянно за мной повторяла: покупала такие же вещи и «корейскую чёлку» сделала вслед за мной. Теперь ей и парень понадобился именно тот, что нравился мне. Я плакала от несправедливости и оттого, что потеряла лучшую подругу.
Мои слёзы прервал стук в дверь.
– Кто там?
– Это я, Арин, – отозвался Сашка, – выходи, папа пришёл.
Быстро вытерла руками лицо, прикрыла его волосами и вышла из комнаты. Папа возился на кухне, шуршал пакетом из супермаркета, вынимая продукты.
– Привет, пап, – быстро и нарочито весело крикнула я и проскользнула в ванную.
Умылась холодной водой, аккуратно промокнула лицо сухим полотенцем, чтобы сильнее не растереть и без того раскрасневшуюся кожу, и села на край ванны. Тянула время. Не хотелось, чтобы папа увидел меня такой.
– Дочь, ты чего так долго? – через несколько минут раздался папин мягкий голос. – Выходи, я тортик вам с Сашкой в честь Дня знаний принёс. Попьём чай и пойдём гулять.
– Сейчас, пап.
Я причесалась, ещё раз посмотрелась в зеркало, похлопала кончиками пальцев по щекам, выдохнула и вышла, натянув на лицо неестественную улыбку. Он отставил чайник, сдвинул брови и с волнением в голосе спросил:
– Дочь, ты плакала? Тебя кто-то обидел?
– Нет, пап. Так, ерунда, – махнула рукой, – не смогла маме дозвониться и расстроилась.
Пожалела, что наврала. Папа стал совсем хмурый. Казалось, сейчас сверкнёт молния и грянет ливень. Прямо на кухне над нашими головами.
– Ты же знаешь, что у неё нестабильная связь. Сама перезвонит. Собирайся, поедем погуляем в парке, сходим в кафе.
– Пап, а можно дома останусь?
Я любила побыть дома одна, но после появления Сашки такая возможность выдавалась нечасто.
– Ладно. Оставайся, если хочешь. Пойдём с Сашей, обещал ему.
– Спасибо, пап, ты у нас самый лучший, – подошла к отцу и крепко обняла его.
– Вы у меня тоже хороши, – улыбнулся папа, – зови Сашку и режь торт, я пока чай налью.
Сашка слопал самый красивый кусок торта, с шоколадным лепестком сверху.
А потом подскочил и потребовал быстрее идти гулять.
Я убрала со стола, проводила папу с Сашкой и пошла в свою комнату.
