– Послушай-ка…
Казалось, брат готов высказать предположение насчет того, что скрывалось за отбитой атакой, и это при всей внешней невозмутимости Ульдиссиана встревожило его до глубины души.
– Что?
– Позволь мне, – вполголоса, так как вокруг, в ожидании новых приказов, во множестве собрались эдиремы, заговорил Мендельн, – пару минут побродить среди… побежденных и выбрать нескольких. А после вели остальным собрать тела для сожжения либо захоронения.
– Выбрать? – Серентия побледнела, как полотно. – Что значит «выбрать»? Для чего выбрать?
– Как для чего – для допроса, конечно же.
Старательно сохраняя спокойствие на лице, Ульдиссиан немедля велел приверженцам взяться за тела убитых, а брату шепнул:
– Ступай прямо сейчас. Выбери двух. Только двух. А я помогу переправить их туда, где нам не помешают.
– Но эти двое могут ни о чем не знать. Вот если б я смог осмотреть еще нескольких…
– Двух, Мендельн! Двух. Не больше. Остальным просто вели эту пару не трогать.
Юноша в черном негромко вздохнул.
– Хорошо, будь по-твоему. Тогда мне лучше всего не медлить, не то большую часть убитых успеют унести.
– Ульдиссиан, – заговорила Серентия, подождав, пока Мендельн не отойдет подальше, – я его как друга, почти как брата люблю, однако тревожно мне за него. По-моему, не к добру это все: он же с головой ушел в чары, затрагивающие мертвых.
– Я этому тоже вовсе не рад, но никакого зла он до сих пор не совершил. Напротив, спас многих из нас, и меня в том числе.
– А еще, пусть совсем ненадолго, вернул мне Ахилия…
В глазах Серентии блеснули капельки влаги.
– За Мендельном я приглядываю, не сомневайся. И если решу, что он – или этот треклятый Ратма – переступил черту, так этого не оставлю, Серри, нипочем не оставлю. Злодейства я даже от брата родного не потерплю.
Говорил он вполне серьезно – серьезнее, чем она думала. Если все эти штудии доведут Мендельна до чего-либо скверного (чем это может оказаться, Ульдиссиан сейчас не смел даже предположить), старший из Диомедовых сыновей остановит младшего без раздумий.
Если потребуется, то и навсегда. Иного выбора у Ульдиссиана нет.
Сохранить затею Мендельна в полном секрете от остальных возможности не представлялось, однако Ульдиссиан с Серентией постарались отвлечь эдиремов на себя, пока брат не отыщет двух подходящих мертвых тел. Как только Мендельн нашел их, Ульдиссиан помог ему унести трупы подальше от остальных, а Серентия осталась в лагере – приглядывать, чтобы никто не забрел туда, где оба возьмутся за дело.
– Вот тут. Тут будет лучше всего, – наконец-то решил младший из братьев.
Вначале они оттащили трупы от лагеря, а после, по одному, перенесли в выбранное Мендельном место. Для воплощения замысла младший брат подыскал небольшую полянку – минутах в десяти ходу от лагеря, однако ж Ульдиссиан предпочел бы отойти еще дальше. Невдалеке журчал ручеек, над головой нависали шатром густо поросшие листьями ветви, а заросли джунглей, обступавших поляну стеной, превосходно укрывали обоих от глаз эдиремов. Вот призванные Мендельном жутковатые силы самые чуткие из них, скорее всего, заметят, но этому горю не поможешь ничем: брат загодя предупредил, что любая попытка оградиться от посторонних помешает допросу.
Мендельн торжественно, с предельной серьезностью уложил тела убитых бок о бок. Правые ладони их легли на сердце, левые же – на лоб.
– А это зачем? – невольно вырвалось у Ульдиссиана.
