О, как тут пахнет свежеиспеченным хлебом и сухофруктами вперемешку с пряностями! Здесь невозможно не купить ароматных белых батонов и лавашей. Изюм, чернослив, курага, орехи, и все это нового сезона, а не годовалое, наполовину засохшее. Толстые куски разной халвы вызывают слюнотечение. Мед майский цветочный, липовый, ароматный лесной, темный гречишный – ты можешь попробовать любой, лишь бы только купил. А деревенская сдоба и домашние латышские пирожные так и лезут с прилавков в рот, заставляя забыть о повышенном холестерине. Зажмуриваем от соблазна глаза и идем дальше.
Молочный отдел частников по чистоте напоминает медицинское учреждение. Все торговки одеты в белые халаты, волосы аккуратно убраны под косынки. Под стеклом на прилавках лежит белый творог разной жирности и разного качества, накрытый марлей. Белые и желтые деревенские свежие сыры, с тмином и без него, так и тянут к себе. Молоко разливают из металлических бидонов в принесенную с собой тару, а если таковой не найдется – обязательно предложат или стеклянную литровую банку, или чисто вымытую бутылку из-под воды. Густая сметана никак не хочет вытекать из бидона, и ее зачерпывают оттуда маленькой поварешкой.
Твои руки уже просто обрываются под тяжестью ноши, ты быстро добираешься до машины, все там разгружаешь и отправляешься через весь рынок в мясной павильон.
Перестук мясницких топоров гулко отдается под сводами. Чего здесь только нет! Это не место для слабонервных вегетарианцев, тут гуляют только мясоеды, исходя слюной в предвкушении сочного шашлыка или ароматного бульона. Гуси, утки, куры, толстые индейки сведут с ума любого кулинара разнообразием и ценами.
– А вот курочка и цыплята свежие! Сами выращиваем, на пшеничном зерне! – безбожно врет тетка лет тридцати с бриллиантовыми сережками в ушах.
– Свежая говядина! Вы только посмотрите, какое превосходное мясо! Купите, совсем недорого отдаю! А вы посмотрите, какая свинина, просто загляденье! Еще вчера хрюкала! – несутся возгласы со всех сторон.
Надо иметь большую силу духа, чтобы не поддаться на сладострастные увещевания этих мясных фурий. В конце концов ты выбираешься из этого павильона, словно очень долго голодал, и наконец, дорвался до немыслимого изобилия. Рижский рынок – это подлинный оплот капитализма и демократии: хочешь – покупай, а хочешь – нет.
Василий долго бродил по рынку, обходя павильоны с одной мыслью: «А вдруг?» Нагулявшись вдоволь, он потихоньку пошел в сторону Старого города.
В дальнем уголке Старушки (как ее любовно называют горожане), куда редко заглядывают туристы, раздавалась тонкая, грустная мелодия флейты. Василий сразу узнал песню про узкие улочки Риги и пошел на этот звук.
На флейте, скрывшись от посторонних взглядов, играла немолодая, но очень привлекательная женщина, которую он бы узнал из всех женщин Вселенной.
Они сидели в маленьком полутемном кафе, что рядом с дворцом президента, и делились впечатлениями за все эти годы.
– Я закончила консерваторию и играла в оперном театре, но потом все изменилось, и мне пришлось уйти. Вот и прячусь по углам, пытаясь заработать копейку. Ну и чтобы знакомые, бывшие коллеги не увидели. Один из моих старых друзей играет на кларнете возле театра Русской драмы, нацепив на нос огромные очки с непрозрачными стеклами. Я его сразу узнала по манере игры, но сделала вид, что не знаю! А как ты, закончил музыкальное училище? Ведь ты еще раньше меня начал на аккордеоне играть…
