M5 - страница 13

–Баба, – тонким не своим голосом позвала Кася, путаясь и расшнуровывая берцы. Мужчина услышал и отложил ложку в сторону. – Баба! – уже догадываясь, но не давая себе сорваться на плач, она вбежала в комнату, переводя взгляд то на бабушку, то на незнакомца.

–Отец твой умер, – низким голосом сказала бабушка, и вдруг странно всхлипнув, сказала горестно, – Павлик, Павлик!

Мужчина, опустив голову, подождал, потом отодвинул пустую тарелку и повернулся к Кассандре. Взгляд у него был тяжёлый, мужской, но не обволакивающий липкий, как у одноклассников, и не тупой, как у Вальки, и не отцовский уверенный и дружелюбный. Он смотрел на неё как на равного себе.

–Никита, я. Несчастный случай, он менял колесо на дороге, и в тумане его сбила другая машина. Я был с ним, когда твой отец умирал, и он попросил передать тебе вот это. – мужчина поднялся со стула, достал из большой сумки длинный свёрток холщовой ткани и ключи от отцовского грузовика, к ключам была приколота бумажка. – Здесь нарисована стоянка под Екатеринбургом, где стоит грузовик, и телефон человека, который его туда перегонял, а вот тут, – он вытащил из сумки файл с документами, – ПТС и доверенность на него.

Кася смотрела на всё это с недоумением: какая доверенность? Какой ПТС? Когда не стало отца.

–Вам нужны будут деньги, – чуть мягче сказал мужчина, ему показалось, что сейчас девочка расплачется, —Думай, но недолго, через неделю я поеду обратным рейсом, могу довезти тебя до Бурга.

Он попрощался и вышел, стукнувшись головой о притолоку.

На следующий день Кася в школу не пошла. Бабушка пару раз звала её позавтракать, потом пообедать, но она всё лежала, уткнувшись носом в подушку. Каждая вещь напоминала ему об отце. Плюшевый медведь, которого они выиграли в стрелковом тире, набор карандашей, привезённых из далёкой Прибалтики, платья, которые он покупал ей, терпеливо мучаясь в торговом центре в Тюмени. Плакать она не могла, все слёзы закончились ещё ночью, и сейчас она просто лежала, безучастно глядя в стену. Несколько раз звонил телефон, но она даже не взглянула на него. Ближе к вечеру она встала и как своя же бледная тень, как была в ночнушке, села за стол и молча съела ужин, кашу с кусочком мяса, запила холодным чаем и также молча ушла к себе в комнатку. Потом она, поджав под себя ногу, села за стол и провела рукой по длинному свёртку, лежавшему перед ней. Верёвка была прочной, а узел тугим, и её ножницы только бессильно изогнулись сломавшись. Ломая ногти, она вцепилась в узел, пытаясь развязать, но тщетно, тогда она сходила в сарай, принесла оттуда ножовку и тщательно перепилила волокна одно за одним. Потом размотала ткань и сбросила её на пол. Перед ней на столе лежал меч. У него был красивый изогнутой формы эфес, как у шпаг в фильмах про мушкетёров и длинное прямое лезвие острое с обеих сторон, на лезвии были нанесены знаки, похожие на руны. Клинок тускло блестел сталью, отражая свет из окна, а эфес отливал золотом. Она взяла его в руку. Меч был тяжёлым, но держать его было на удивление легко и удобно. Кася прочертила остриём в воздухе букву Z, будто услышала свист вспарываемого лезвием воздуха. Полюбовавшись мечом, она на всякий случай перерисовала руны на большую кальку, взятую у бабушки из швейной машинки. Потом тщательно завернула меч обратно в ткань. Взяла в руки ключ от грузовика. Ключ как ключ. К колечку скрепкой была прикреплена бумажка, а на ней написано Зеро и номер телефона. Зеро – это ноль. Что это? Кличка? Место? Она разберётся. Ждать неделю, когда тот мужчина поедет назад, она не могла, какая-то железная решимость, в корне, меняющая всю её, жизнь, вот так, вдруг и сразу словно закипала в ней, побуждая к действию и толкая вперёд. Кася вытащила старый походный рюкзак отца, но он ей показался устрашающе велик, 70 литров, пожалуй, могли накрыть её саму с головой. Назревала проблема. Подумав, она нашла телефон, на нём был уже добрых три десятка сообщений, и набрала Вальку.