Ремонт в «Сатурне» закончили за четыре месяца – к Новому году, а к Рождеству завезли оборудование. Кати переманила из того места, где набиралась ума-разума, кадры – коллегу с ресепшена и двух преподавателей дзюдо. Теперь занималась приятными мелочами вроде заказа полотенец с эмблемой спортклуба и обедала с В. все в той же «Руси», уже не боясь заказывать блюда без сверки с прейскурантом.
В. постоянно нервничал, что Кати каждое утро приходится мотаться с Таганки в Балашиху наземным транспортом, и действительно переживал, что не каждый вечер может отвезти ее домой сам. А та садилась в последнюю маршрутку с шаткими сиденьями, часто засыпала от усталости в метро, пропуская свою станцию и наворачивала круги по кольцевой.
За В. числилось несколько квартир в новостройке в самом конце шоссе Энтузиастов (городская часть М7), одну из которых он решил сдать Кати за символическую плату в виде воскресных завтраков. Просто так въезжать в квартиру она ни в какую не соглашалась, мотивируя свой отказ тем, что она ему не любовница, не лучший друг, а вообще непонятно кто, и остерегалась пересудов на работе. Кати была уже давно в него влюблена, но все еще боялась и В., и собственных чувств.
Когда однажды ее обворовали в метро (она проснулась без сумки, телефона, документов, даже шелковый платок и тот с шеи сняли), В. закатил ей скандал, кричал, что она эгоистка и рискует собой, даже не задумываясь, как это сказывается на других. Собственноручно покидал ее вещи по коробкам и тюкам, купил все необходимое, вроде домашней утвари, сатинового постельного белья и мохнатых пушистых полотенец. В итоге Кати ничего не оставалось, кроме как покорно переехать в его квартиру.
В. несколько раз предлагал купить Кати машину, однако сошлись они лишь на тех условиях, что она возьмет у него долгосрочный кредит под минимальный процент. И честно возвращала каждый месяц с зарплаты, которая внезапно выросла на сумму кредита. Не нужно только думать, что В. занимался чистого рода благотворительностью и не получал ничего взамен. Нет, Кати действительно хорошо работала, отдаваясь делу целиком, поддерживала порядок в квартире и душевном состоянии В.
Иногда В., как последний забулдыга, уморившийся от ночных вакханалий в тогда еще не сгоревшем клубе «Слава» в Москве, заявлялся к Кати посреди ночи. Та не выносила, если он хмельным садился за руль, и неделями бойкотировала его звонки в случае подобной оказии. Со временем он привык по выходным спать на диване, который Кати специально раскладывала с вечера, ожидая пьяного гостя. Она укрывала его шерстяным пледом бургундского цвета в крупную клетку, ставила на журнальный столик стакан кипяченой воды и клала растворимые таблетки витамина С рядом. А с утра, еще похожего на сонного бражника, кормила В. омлетом с помидором и сыром, поила зеленым чаем из низких пиал. Так они могли провести все выходные кряду – под одним пледом возле телевизора, смотреть научно-популярные фильмы о затерянных мирах и мифических цивилизациях, есть из одной тарелки и поочередно гонять друг друга заваривать чай.
А потом Кати отвозила В. на тенистую улицу старого дачного, а ныне коттеджного поселка и наступал понедельник.
* * *
Кати постоянно задавалась вопросом, почему же у них никогда ничего не было с В. Уже случилось столько объятий, столько неслучайных прикосновений. Он частенько держал ее за руку, наворачивая круги по МКАДу, бесцельно странствуя по замкнутому кругу, делился сокровенным и смешным. Они могли пить пиво из мутных бутылок, сидя на кованой лавочке у дома и во всеуслышание, пугая соседских собак, распевать Цоя. Но дальше ничего не шло. Он не звал ее на свидания – а просто вез обедать или гулять, он не делал ей подарков и не дарил цветов – а молча обеспечил работой, жильем и машиной. Он был рядом, но не с ней.
