– Да уж, наша барышня Шик-блеск – большая выдумщица! Расскажи-ка лучше, как тебе в школе живётся-можется… без Рикарда!
И Мадикен рассказывает. Про то, какие у учительницы есть золотые часики на цепочке, и про то, что у Мии, оказывается, в волосах кишат вошки, про то, что мальчики каждый день дерутся на школьном дворе, и про то, как ей нравится большая перемена, когда все рассаживаются в коридоре и завтракают бутербродами.
– А с чем бывают бутерброды у других детей? – спрашивает Лисабет. Про школу ей всё интересно.
– С колбасой и сыром, – говорит Мадикен.
Лисабет грустно вздыхает. Подумать только, какие счастливые дети! Они могут сидеть в коридоре и кушать бутерброды с колбасой и сыром, и у них есть пеналы, и грифельные доски, и ранцы. Ах, какое горе для Лисабет, что нельзя ей тоже пойти в школу!
А папа всё задаёт и задаёт вопросы. На следующий день он опять спрашивает:
– Ну, барышня Шик-блеск, как было нынче в школе?
Мадикен старается вспомнить. С тех пор как не стало Рикарда, и рассказывать-то, можно сказать, нечего. Но хоть что-нибудь у Мадикен всегда найдётся.
– У Мии столько вшей, что они даже по парте ползают, – говорит Мадикен. – Вот бы мне так!
– Нет уж, благодарю покорно! – говорит мама.
Лисабет только приготовилась отправить себе в рот картофельное пюре, но остановилась и положила ложку.
– А вот в моей школе, – говорит она с торжеством, – в моей школе у всех детей вошки в голове!
– Ффы! – фыркает Мадикен. – Ты и в школу-то ещё не ходишь!
– А вот и хожу! – говорит Лисабет и делает упрямое лицо. А то куда же это годится – всё Мадикен да Мадикен рассказывает! У других, может быть, тоже найдётся о чём порассказать!
Папа хохочет:
– Вот как! Значит, и у тебя есть своя школа? Наверное, это школа, в которую перешёл Рикард?
Лисабет так и просияла. Вот это выдумка так выдумка! Не только платьица и ботиночки переходят к Лисабет от Мадикен. Оказывается, она может получить от неё в наследство и Рикарда, чтобы он ходил в её школу! Лисабет улыбается до ушей и кивает.
– Да, Рикард поступил в мою школу, и вошек у него в голове – ого сколько! – заявляет Лисабет.
– Какое ты всё-таки ещё дитя, Лисабет, – говорит Мадикен.
Неделя проходит за неделей. И вот однажды в субботу Мадикен прибегает из школы вся встрёпанная, глаза у неё горят от возбуждения.
– Мама дома? – вопит она, как всегда, ещё с порога и принимается тараторить как сорока: – Мамочка, мы поедем на экскурсию в среду… всей школой. Сначала поедем на поезде, потом пойдём пешком далеко-далеко, потом заберёмся на гору, сядем, будем есть бутерброды и любоваться на красивый вид. Ой, до чего же я счастлива!
От радости у Мадикен ноги не стоят на месте, они так и пляшут, с сияющим лицом она кидается маме на шею, а рядом, мрачнее тучи, стоит Лисабет. Помолчав немного, она громко и раздельно заявляет:
– В моей школе у нас тоже будет экскурсия, и мы поедем на поезде и заберёмся на гору, наша гора ещё гораздо выше.
– А вот и нет! – говорит Мадикен.
– Дурочка! – кричит на неё Лисабет, утыкается головой в мамины колени и разражается горючими слезами. – Я тоже хочу на экскурсию, и сидеть на горе, и есть бутерброды!
Тут Мадикен стало её жалко.
– Мы с тобой и сами можем пойти на экскурсию, на пару – ты да я.
Поплакав на всякий случай ещё немного, Лисабет поднимает голову и смотрит на неё зарёванными мокрыми глазами.
– И тоже посидим на горе? – спрашивает она.
