Холод, впившийся на несколько мгновений не только в тела, но и в души, они ощутили одновременно. Переглянулись. Нужно быть готовыми к любой неожиданности. Точки сопряжения – штуки непредсказуемые. Может вернуть в привычный мир, а может закинуть в такую брамфатуру, что даже опытный маг погибнет, не успев досчитать до пяти.
Вот и выход.
Вальдемар всегда свято чтил первый закон Чизхолма: «Если дела пошли на лад, что-нибудь непременно пойдёт вкривь и вкось». Между оптимизмом и пессимизмом он склонялся к последнему, хотя на людях называл себя информированным реалистом.
Первый звоночек по Чизхолму прозвучал, когда вместо ямы, из которой пришлось бы карабкаться вверх, ход открылся прямо, как и шёл. Ну, а второй, или, если угодно, контрольный выстрел в голову, была поляна, заросшая густой травой с россыпью мелких жёлтых цветов, вместо заброшенного здания, бывшего некогда заводом неизвестного предназначения.
Прекрасная незнакомка
Стоял солнечный летний день. На ветвях деревьев, окружавших поляну, весело пересвистывались дрозды. А может, щеглы или чижи. Вальдемар Карлович всегда плохо различал мелких пернатых. Орлы, совы, вороны – другое дело. Крупных птиц не спутаешь между собой, а на всякую мелочь памяти не напасёшься.
После тоннеля дышалось легко и привольно. Идеальное место для отдыха или, как говорят в Донецке, вылазки на природу. Но только не время расслабляться, когда в родном городе идёт полным ходом магическая война, да и обычная не отстаёт.
– Ну, и чей логос это сотворил? – хмуро поинтересовался Вайс.
– Не мой. Это точно, – ответил профессор. – Я-то сразу о тебе подумал.
– Обо мне? С чего бы это?
– А ты внимательно по сторонам посмотри.
Вальдемар недоверчиво огляделся.
Да, поляна, поросшая душистыми травами, мягкими даже на вид и манящими прилечь.
Рядом опушка густого леса с тёмными, тянущимися к небу елями, трепетными берёзками и могучими ясенями. Желтоватые утёсы за спиной, прозрачно намекающие, что они оказались в предгорьях.
Да, пронзительно синее небо…
А в небе!
В небе парил грифон.
Это существо не спутаешь с каким-то другим. Орлиная голова и львиная грива, широкие крылья и когтистые лапы, длинный хвост, который он использует, как руль.
– Однако… – протянул Вальдемар Карлович.
– Так чья работа?
– Даже в мыслях не было.
– Значит, подсознание. А что? Неплохо. Старина Фрейд одобряет…
– Иди ты со своим Фрейдом… – Вайс повернулся к другу и не смог сдержать смех.
Профессор, обряженный в застиранный и латанный-перелатанный хабит[4], подпоясанный вервием, не мог оставить его равнодушным.
– Ничего смешного, – проворчал Исаев. – Ты себя видел?
– Ноги покажи… – не слушая его, простонал Вайс, утирая слёзы.
– Сандалии. Всё по канону? А ты чего хотел? Лабутены?
– Это было бы совсем уж… неописуемо… – Вальдемар выпрямился. – А что ты говорил о моей внешности? Надеюсь, это не чёрная зависть?
– Ты похож на Дон Кихота, только без Росинанта.
Вайс опустил взгляд, рассматривая себя с ног до пупка. Ну, насколько можно было без зеркала.
Так…
Ботфорты. Весьма добротные, с бронзовыми пряжками и стальными шпорами.
Шоссы. Чёрные, облегающие. Довольно вызывающе, но средневековая мода такая и есть.
Камзол. Чёрный с двумя рядами серебряных пуговиц. Стильно.
Трость превратилась в шпагу. Тоже неплохо.
А что у нас на голове?
Вальдемар снял шляпу. Она почти не изменилась, только поля стали шире и появилось перо невиданной птицы – не цапля, не фазан, не павлин.
