Маг – хранитель Слова - страница 28

И тут наверху ка-ак грохнуло!

Пол подпрыгнул. С потолка посыпался мелкий мусор. Толстые доски крышки погреба прогнулись, впуская клубы пыли и свет.

Свет?

Ну, предположим, демоны каким-то образом снесли дом до основанья, но… Когда успело наступить утро?

– Что это было? – удивился Ансельм и закашлялся, неосторожно вдохнув пыль.

– Не знаю, – отвечал Квентин и зашёлся в кашле, присоединяясь к другу. – Это… Это… Это похоже на десяток бочонков с порохом.

– На два десятка.

– Выглянем?

– А рогатые?

– Думаю, взрыв их не пощадил. – Квентин решительно шагнул к выходу и толкнул ляду. Не тут-то было. Она не шелохнулась. Наверное, заклинило. – Помогай давай!

Ансельм упёрся плечом рядом. Надавили на счёт «три!» Даже с места не сдвинулась.

– Кажется, у меня начинается клаустрофобия… – пробормотал певец.

– А у меня – безумие и отвага! – Де Грие набрал полную грудь воздуха. – Спасите! На помощь! Мы под завалом! – Передохнул, прислушиваясь – ответит кто-то или нет? Потом продолжил. – На помощь!

– Во имя Господа! Вытащите нас! – вступил в дуэт Ансельм. – Люди! На помощь!

Он схватил первое, что подвернулось под руку, и принялся колотить по доскам. Судя по звуку, подвернулся камень, выпавший из потолка при взрыве.

Долго, очень долго им никто не отвечал.

Квентин охрип, а его товарищ выронил камень, ударившись пальцем.

Оба уселись на ступеньки, переводя дыхание.

– Быть погребённым заживо – это так свежо и незатасканно, – проговорил Ансельм. – Достойно баллады. Только писать её будет некому.

– Не переживай, – прохрипел де Грие. – Напишут… И балладу, и канцону, и даже венок сонетов. Только мы с тобой…

И тут снаружи послышался голос, изрядно приглушённый крышкой и завалом.

– Есть кто живой? Кто кричал?

Квентин вскочил.

– Мы здесь! Вытащите нас!

– Потерпите, братики, – ответили сверху. – Сейчас… Потерпите! Я наших позову!

Прислушиваясь к удаляющимся шагам, Квентин подумал: «Хорошо, когда приходят наши. Просто хорошо, когда они есть…»

«Наши» пришли очень скоро. Быстрее, чем можно было ожидать. Затопали. Весело переругиваясь, раскидывали камни, наваленные на вход в погреб. При этом несколько раз раздавался грохот, будто взрывали бочонок с порохом. Два раза вдалеке, а один раз совсем рядом. Кто-то наверху крикнул: «Ложись!» Работа приостановилась, чтобы возобновиться приблизительно через полчаса. Если Квентин верно оценивал вяло текущее время. Наконец, петли заскрипели, в погреб хлынул солнечный свет, показавшийся ослепительным.

– Руки давайте! – услышал он громкий с хрипотцой голос.

Протянул ладонь, за которую тут же схватилась другая, сильная и мозолистая. Дёрнула, как репку, из подземной затхлой сырости на холод и ветер открытого пространства.

Пока Квентин протирал глаза, приноравливая зрение к дневному свету, спасители вытащили и Ансельма.

– Что это за пижоны? – произнёс всё тот же хриплый голос. – Откуда здесь? Эй, родные, вы откуда здесь?

На последний вопрос надо было отвечать, хотя бы из вежливости и в благодарность за спасение. Квентин огляделся. Рядом с ними стояли люди, числом не более десятка, одетые в странные наряды. Брюки и куртки не однотонные, а раскрашенные пятнами и полосками разного цвета – все оттенки зелёного. Тут присутствовал и болотный цвет, и оливковый, и изумрудная зелень… На ногах у каждого не сапоги, а ботинки с высоким голенищем на шнуровке. На головах – у кого вязаные чёрные или зелёные шапочки, а у двоих – шлемы, похожие на капалины, какие носит городская стража. Эти двое держали в руках оружие. С виду огнестрельное – приклад и ствол, как у мушкета. Но ни фитильного, ни кремнёвого замка Квентин не разглядел, зато снизу к мушкетам присоединялась чёрная металлическая коробочка около фута длиной и слегка изогнутая.