– Смерть изменнику! Смерть! – вырвался чей-то возглас, и толпа воинственно заревела.
– Это, что они все жаждут моей смерти? – тихо проговорил я, спрыгнув с телеги и разглядывая жаждущих зрелища людей.
Орк не выдержал моего замешательства и решил поторопить меня ударом кулака. Я ждал этого и, ловко уклонившись, нанес испытанный, верный удар, в правое подреберье. Тяжело охнув, зеленокожий мешком упал на мостовую. Окружающая публика, увидев новое развлечение, довольно взревела. Второй орк зло взмахнул дубинкой и не достал, а я, воспользовавшись его оплошностью, нанес сильнейший удар по коленной чашечке дубинкой, подобранной чуть ранее на мостовой. Народ тут же испустил радостный вопль. Похоже, орков, здесь не любили. Точку в моем поединке поставил прилетевший из толпы булыжник, попав в голову зеленокожему.
Не успел я порадоваться победе, как меня окружило восемь стражников с мечами наголо. Из-за их спин выскочил невысокий старичок с небольшой седой бородкой и бровями, застывшими в недоверчивом выражении над небесно-голубыми глазами. Он смело подошел ко мне и узнаваемым хриплым старческим голосом сказал:
– Алкес, не сопротивляйтесь. Сейчас государь призовет смертников на службу. Сделайте шаг вперед, и король помилует вас. Выполните его задание и будете свободны.
Я недоверчиво взглянул в глаза, и произошло узнавание. Этот старичок Рух Правдивый. Он получил свое громкое имя благодаря своей честности во всем. Я кивнул ему и направился к лестнице, ведущей на эшафот, где стояло десять осужденных на смерть с левой стороны, и трое с правой. Повинуясь приказу сопровождающего стражника, встал справа от лестницы. Десять бедолаг, стоявших напротив, в большинстве своем перенесли жестокие пытки и еле-еле стояли на ногах. Приговоренные в моей группе выглядели поникшими и удручёнными, однако, как и я были полны сил. Я увидел, как из королевской ложи король, махнув платком, отдал приказ начинать казнь. Помощники палача, оба в красных балахонах, закрывавших голову, только с узкими прорезями для глаз хватали осуждённых, стоящих слева, под руки, и одного за другим волокли на эшафот. Сильным тычком ставили на колени, и быстрый взмах топора под улюлюканье толпы обрывал их жизнь.
Меня пробирал озноб каждый раз, когда голова приговоренного скатывалась в корзину и моя очередь становилась все ближе. Хотелось изо всех сил побежать, закричать, завопить, а вместо этого я стоял и дожидался решения своей участи.
На эшафот пригласили всех четверых. Вместе с нами поднялся королевский глашатай. Он достал свиток на большом пергаменте с громадной красной восковой печатью и, обратившись к толпе, потребовал тишины. Когда шум стих, глашатай зачитал приказ короля о помиловании и новый приговор:
– Помилованным предоставить выбор, – герольд-посланник сделал паузу и зычным голосом рявкнул на всю площадь, – каменоломни или королевская служба на благо государства!
Он повернулся к нам.
– Желающие послужить королю – два шага вперед!
Не сговариваясь и не раздумывая, мы, все четверо, шагнули вперед. Сразу же к нам подскочил Рух и молодой человек в мантии ученика мага. Они достали из кожаного тубуса пергамент с магической печатью, черный кинжал с рукоятью, вырезанной из белого императорского нефрита и с огромным изумрудом в навершии.
– Стандартную клятву знаете?
Все кивнули, с обреченностью понимая – выбора все равно нет.
