Гарпия рванулась ко мне, клацая зубами, но крылья застряли в дверях, и она отлетела назад. Тролль размахнулся и бросил в гарпию пузырек, сапфиром сверкнувший в свете факела. «Во дает! – подумал я. – Она сейчас прихлопнет нас, как мух, а он её духами забрасывает!»
Но я ошибся. «Духи» оказали на гарпию роковое действие. Флакон взорвался миллионом осколков, ярко-голубая жидкость выплеснулась на обвислую грудь, серая кожа мгновенно покрылась волдырями. Тварь взвыла дурниной, и ей стало явно не до нас: волдыри полопались, извергая зеленую слизь, пахнуло запахом тухлых яиц. Сдерживая подкативший под горло комок, я наблюдал, как жуткие язвы покрыли все тело гарпии. Каларакта рухнула, как подкошенная и забилась в агонии, выдирая из пола доски. Я машинально шагнул вперед, но гарпия, несмотря на боль, рванулась ко мне в тщетной попытке добраться до горла ускользающей жертвы. И откуда она, такая упорная, взялась на мою голову?
– Вот крабий хвост, отдохнул, называется, – пробурчал я, отступая от затихающей твари.
– Уходить пора, – дернул меня за руку тролль.
– Да, конечно, – закивал я, пятясь назад.
Мы ссыпались вниз, лестница протестующе заскрипела под ногами, вдогонку летели вонь и завывания гибнущей твари, придавая нам ускорение. Оленья голова, безмолвно взирающая со стены, проводила нас укоризненным взглядом, пока мы, в темпе вальса, пронеслись через пустой зал трактира, мимо потухшего камина. Наконец входная дверь гулко хлопнула за спиной, отсекая дурной запах, и мы вылетели во двор. Благодарные легкие расправились, втянув порцию свежего воздуха. Звездное небо распахнулось над головой.
Завывания гибнущей твари взбаламутили немногочисленных постояльцев. Послышались возмущенные требования немедленно прекратить безобразия. Как я их понимаю! Но тут весь гам перекрыл истеричный женский визг, и посрамленная гарпия мгновенно заткнулась. Похоже, кто-то обнаружил источник беспорядка. Вскоре послышался голос хозяина: он пытался успокоить постояльцев, одновременно выясняя причину переполоха. Сейчас он увидит искалеченную дверь моего номера и не сможет не задаться вопросом: а где постоялец? Придется уходить не прощаясь. В противном случае объяснений не избежать, а значит: накроется медным тазом моё инкогнито. Оно мне надо?
Оказалось, тролль полностью разделяет мою точку зрения. Недолго думая, он схватил меня за руку и, как на буксире, потащил к запертым воротам. Огромный замок кого угодно убедил бы, что постоялый двор невозможно покинуть до рассвета, но только не моего нового знакомого. Не успел я толком зажмуриться, как оказался по ту сторону ворот, с трудом переводя дыхание.
Ушли!
Я осмотрелся. У обочины стоял, радуя взор, серебристый магбиль. Ни одного острого угла, сверкающий веер спиц, дутые шины, кресла, манящие непрактичной белой кожей: все это способен по достоинству оценить даже такой далекий от техники человек, как я.
– Ух, ты! – не смог я сдержать завистливого вздоха. – Вот это техника!
Тролль уверенно шагнул к магбилю, на ходу доставая из кармана огонь-кристалл. Раздался тихий щелчок, дверца гостеприимно распахнулась, и тролль сделал широкий жест:
– Дать порулить?
– Это твой? – не смог я скрыть удивление. Уж больно несуразно смотрится тролль, словно вытесанный из скалы, рядом с изящным магбилем. Как бегемот в пачке. Тролль сделал неопределенный жест рукой, но потом сознался:
