Вышибала толкнул дверь, махнул рукой Илару, и они вместе вошли в коридор, ведущий на половину, где жил хозяин постоялого двора.
Здесь было тихо, дверь оказалась обитой изнутри толстым войлоком и тканью, шум из общей залы сюда почти не долетал. Вязаные ковровые дорожки, на стенах картины, вставленные в рамки.
Илар с интересом рассматривал непонятные цветные пятна, фигуры, какие-то подобия людей, животных, изображенные на холстах. Вышибала заметил интерес парня и с гордостью известил:
– Это хозяин рисует. Говорит, так он видит мир! И что мир совсем другой, не такой, каким его видят остальные люди. Не знаю, может, и так, ему виднее. Хозяин много путешествовал по миру, всякое видал. Говори с ним вежливо, он воспитанный человек, не любит грубости. Может и башку открутить… хе-хе-хе…
На Илара снова навалилась волна сомнений, но отступать было поздно – темная полированная дверь открылась, и они вошли в светлую комнату, освещенную лучами заходящего солнца. Лучи проходили сквозь кисею тонких занавесей, оттого свет был кремово-желтым, как если бы он проходил через прозрачный мед. Пахло чем-то пряным, благовониями, на столике перед вычурным зеркалом курились палочки, источавшие сладкий, слегка удушливый дымок. Совершенно не было запахов кухни – лука и жареного мяса, хоть их и следовало ожидать; через стену работала огромная кухня, способная прокормить сотни людей, охочих до сытной еды и выпивки.
Человек в кресле перед приходом вышибалы с Иларом, видимо, читал книгу и отложил ее, когда вышибала постучал в дверь; перед ним на столике лежал объемистый томик с золочеными застежками.
– Что, Харстал, какие-то проблемы? – спокойно спросил человек, бесстрастно глядя на вошедших. На его жестком лице, «украшенном» шрамом через всю левую щеку от уха до подбородка, не отразилось ни капли волнения. За свои то ли сорок, то ли пятьдесят, а то и шестьдесят лет мужчина видал всякое, и его ничем нельзя было удивить. Он готов и к бою, и к бегству – в зависимости от обстоятельств, и единственное, о чем жалел, – что его оторвали от чтения.
– Нет, хозяин! – расплылся в улыбке вышибала. – Вот, парнишка пришел, говорит, что хочет поиграть в зале, подработать. Как ты к этому относишься?
– Покажи, что умеешь, – мягко попросил мужчина, обращаясь к Илару, и закинул ногу на ногу, расслабившись в кресле. Илар почему-то отметил, что трактирщик обут в мягкие кожаные тапки с длинными загнутыми носами и золотой вышивкой, вероятно, очень дорогие. Впрочем, и так было ясно, что дела в этом трактире шли очень хорошо.
Илар быстро расчехлил инструмент, поискал, куда положить чехол, – бросать на пол его не хотелось, не позволяла воспитанная матерью тяга к аккуратности. Дал подержать чехол вышибале и перекинул шнурок инструмента через шею, устроив его на боку.
– Что вам сыграть? – немного растерянно спросил Илар и посмотрел в серые глаза трактирщика, улыбавшегося краем губ.
Мужчина заметил, как парень искал место для чехла, и ему понравилась аккуратность парнишки. А еще тут же отметил, что парень из благородных, не деревенщина – это было ясно по множеству признаков. Например, по ухоженным тонким пальцам с длинными, ровными ногтями, не изуродованными тяжелой работой. По чистым белым зубам, за которыми явно ухаживали с самого рождения. По тонким чертам лица, красивым настолько, что парень мог бы родиться и вполне симпатичной девушкой.
