и кидают друг в друга, праздник такой. Итальяно ферро.
Из TV
Несколькими неделями ранее родственники поручили зайти в детский сад, забрать девочку и погулять по весеннему парку. Малышка скорректировала график их движения, заманив в «Белочку». Пока клевала мороженое из мельхиоровой вазочки, Гнусин отпустил вожжи воспоминаний, представил, как в прежние времена в помещении кафушки был кассовый зал кинотеатра и две очереди – на текущий сеанс и предварительная, народу толпилось сотни две, сквозь завесу времени будто бы слышались нечленораздельные звуки, ощущались запахи пельменей и тройного одеколона: наружного и нутряного употребления.
Скажи сегодняшней молодежи, и не поверят, что кинотеатр вызывал больший интерес, чем теперешнее видео. Не было видеомагнитофонов, даже студийных, красавушка жена выступала всякий раз в прямом эфире, и ее биоэнергетики хватало на большие многофигурные композиции, человек по тридцать в одной передаче, каждого представь, обласкай и подстрахуй. Вот и в этом кинотеатре она что-то делала, как бы не конференцию проводила, сейчас уже не припомнишь.
Кто-то прошел мимо со спины и резко толкнул. Загорелые изнутри ребята, через табак и алкоголь. Вот ведь, живы традиции вселенского хамства, отметил Гнусин с мрачным удовлетворением узнавания. На самом деле этот некто с неприятным биополем и непонятным лицом залез ему в карман куртки, вытащив бумажник с неполной сотней рублей. Обнаружилось это спустя минут пятнадцать, когда малышка, покачавшись на качелях, покружившись на карусели без мотора, стала искать новых развлечений, требовать их со всей яростью молодого растущего ума. Они пошли на другую площадку, с горкой и деревянными изображениями медведей, на них можно было забираться с обезьяньей цепкостью. Он нашел в кармане старый чек, решил, чтобы не мусорить, положить в бумажник, а того нет как нет.
Порылся в карманах, все понял. И еще раз порылся. Огорчение вскипело и достигло такой силы, что к вечеру он слег с температурой и бредом. Хотя и пытался прощать воришку. Утешал себя: мол, черт с ним, с бумажником, не такая уж большая потеря. Но дорога память. Лет двадцать, как получил его в подарок. И замочек-молния там: желтая на черном фоне свиной кожи, вшивал сам.
Быть обкраденным означает огромное унижение, будто взяли и раздели перед всем миром. Вспомнилась публикация в местной газете. Какая-то женщина изливала гнев на молодых парней, которые обчистили ее в магазине «А». Заметила до того и возмущалась их нелепым нарядом, чутье не обмануло, ребята и впрямь плохие, кошелька-то нет. Возможно, та же самая тройка действовала в «Белочке».
На городском совещании в мэрии он поймал заместителя начальника городской милиции и посетовал на судьбу. Моя милиция меня бережет. Милиция просит не помогать!
К вечеру его нашли по телефону девушки из кафе: заберите свой бумажник. Он помчался в «Белочку», рассыпался в благодарностях. Обычно, отправляясь в отпуск «на материк», Гнусин предпринимал суровые меры против воров, даже наживал себе невроз. Здесь же, когда долгая дорога не светила, продолжал носить бумажник, уже наполненный отпускными пятисотками, в том же кармане той же куртки. Будто и впрямь дважды снаряд в одну воронку не попадает. Нравилось делать покупки на базаре, где многие знали его в лицо, учитывая потрясающую наблюдательность продавцов, доставать деньги из полного кошеля. Магазины он тоже посещал, оттягивая сладостный момент удовлетворения отложенного спроса.
