Магдалина - страница 28

– Директор… – напомнил я.

– Ах да, директор! – неожиданно рассмеялся Валерий, – он сам меня нашел, точнее, дал приказ своим “шестеркам”, и те вычислили… А мы с Володей тогда как раз кодовый стук и звонок сменили, вместо трех длинных и одного короткого три коротких и один длинный – вроде все просто, а поди догадайся… Те пришли, позвонили, поколотили в дверь – тишина…

– А композитор?

– Артур Карлович глух как тетерев, речь человеческую понимает только по артикуляции, так что не вздумай при нем шептаться – бесполезно, да и бессмысленно, он живет в своем мире, и вся наша суета для него – даже не дым, а так, тень от дыма… Но ближе к делу: так вот, подкараулили они меня в подъезде, один на черном ходу встал, другой – на парадном… Иду я из университета, только в подъезд, а мне навстречу товарищ в штатском, и книжечку красную в нос: пройдемте! Делать нечего, пошел… Иду к машине, а сам соображаю: что? кто?.. Задачка, надо тебе признаться, была не из простых, потому что на этой квартире кто только не перебывал… Диссиденты, наркоманы – многие люди вокруг Володи крутились, только сейчас куда-то исчезли, как корова языком… Посадили меня эти филеры на заднее сиденье, сами сели по бокам и повезли, причем молча… Проехали несколько кварталов, выехали на набережную, и один мне говорит: закрой глаза! Я: зачем?.. Не твое, говорит, дело, закрой, а то я сам их тебе закрою, могу больно сделать… Делать нечего: закрыл, они мне глаза повязкой плотной для верности обмотали – едем дальше… Долго ехали, по моим прикидкам часа полтора, причем быстро, с ветерком, с обгонами, с визгом на виражах… Потом ухабы какие-то пошли, проехали по ним минут десять, встали, они меня из машины выволокли – деликатно, без грубости – и повели… Ведут, а у меня коленки со страху сводит: куда? зачем?.. Меня ведь Володины товарищи немного просвещали, читать давали кое-что в фотокопиях, в ксерокопиях, на рисовой бумаге издательства “Посев” – а там про всякие такие штуки много чего было написано: как людей в подвалах расстреливают, как они просто исчезают в никуда – жуть, читаешь, и мороз по коже… В общем, они меня ведут, а я по запахам чувствую, что где-то мы за городом, причем далеко, хвоей пахнет, грибами – приятный воздух, родственный… Потом какие-то двери передо мной открыли, подтолкнули вперед, сами вошли, захлопнули, кнопка щелкнула, поехали мы вверх, а у меня от страха даже живот свело: лифт в лесу, в деревне! – да кто же это в домике-то живет?!.

Я еще раньше, по тону и сюжету Валеркиного рассказа начал догадываться, что его доставили в “замок” того самого “овощного бога”, эдакого “синьора Помидора” в человеческом, точнее, получеловеческом, образе. Догадался, но перебивать не стал, увлеченный не столько самим сюжетом, сколько деталями, живописным орнаментом повествования: коврами на стенах, экзотическим оружием, вроде коллекции старинных австрийских ножей для прикалывания дичи, резными деревянными масками, рогами, мордами, шкурами, бумерангами и зеркальным потолком, в котором отразился уголок “крепостной стены” с башенкой, проникший сквозь наклонные пластинки плотных жалюзи.

– И знаешь, когда я по-настоящему понял, что такое власть? – продолжал мой товарищ, – когда меня посадили в кресло напротив этого хама, и он не рявкнул, нет, а вежливо попросил, чтобы я его раскодировал, что не может он на своей работе совсем не пить – коллеги коситься начинают, да и просто тоска… И пить после заговора как-будто не тянет, но чувство такое, словно гвоздь какой-то сидит в башке – сними, говорит, студент… Ладно, говорю, сниму, но потом не жалуйтесь и своих арапов за мной не присылайте, а то пока они меня довезли, я чуть не помер со страху… Извини, говорит, перестарались, но это у них манера такая, ноу хау, руссиш культуриш, в том смысле, чтобы все было шито-крыто – понял?!. Понял, говорю. – Ну, а если понял, то давай, приступай! Я-то сперва к твоему шефу сунулся, а он говорит: не могу, кто закодировал, тот и снять должен – так что трудись, студент, не обижу!.. Делать нечего, приступил… Взял со стола ложечку золотую вместо бусинки, вогнал этого Вакха в транс, проговорил все, что положено, разбудил – и все, гуляй, рванина, от рубля и выше!.. И тут такое началось: стенка с книгами в золоченых переплетах сдвинулась, оттуда столик выехал, а на нем разве что птичьего молока не хватает… А я голодный как шакал, колотит всего с дороги, да еще и после сеанса – этот кровосос из меня всю прану выкачал… Так что я больше ел, а пил как птичка: глоточек сделаю – и давай его смаковать, восхищаться на все лады, словно я бог весть какой знаток и ценитель… Но вижу, что ему такой стиль нравится, и гоню, а сам думаю, как бы отсюда удрать побыстрее и поспокойнее в смысле личной безопасности – нужда ведь во мне у него теперь отпала, может и кинуться!.. Но ничего, обошлось хрусталем: понесло хозяина – и начал крушить!.. Ходит по своему холлу с камином в центре, распахивает дверцы, достает рюмки, бокалы, и так методично об паркет: хлоп!.. хлоп!.. Как куриные яйца. А потом сел в кресло перед камином, в огонь уставился, посидел минут пять и заснул… Ну тут и я начал собираться. Оделся, спустился по винтовой лесенке, мимо охранников прошел – они как услышали, что наверху началось, так тоже напились и уснули – дверь наружную приоткрыл, слушаю, не вякнет ли какая псина?.. Тишина, тех волкодавов перестрелял, а новых завести не успел, так что прошел я по обсаженной туями аллейке до ворот без всякого шума… А там оставалось только засов отодвинуть, и все – свободен!.. Вышел за ворота, погода мерзкая, дождик моросит, где-то вдалеке белое пятно фонаря светится, до станции сорок минут ходу, а до последней электрички – двадцать… И вдруг смотрю, между сосенками у самой стены “Волга” стоит, на которой меня привезли. Я к ней, за ручку дернул – открыто! Почему? Да потому что этим бояться уже некого, под богом ходят… Ну я завел ее, рванул и успел, а как в вагон ввалился, рухнул на скамейку, уснул, и чуть в парк не уехал, хорошо, попутчик нашелся, разбудил, когда на вокзал прибыли… А машину перед самой станцией в кусты загнал, пусть, думаю, поищут…