Я собиралась уехать всего на пару дней, а задержалась на две недели. Что самое удивительное, моего отсутствия вообще никто не заметил. И это не просто образное выражение. По возвращении мне казалось, что эти две недели существовали только в моем воспаленном мозгу, а для всех остальных действительно прошло всего два дня. Истину установить не удалось ввиду отсутствия фактов и свидетелей. Если не считать постоянных, с самого детства, видений и радужного бреда, я всегда была нормальным человеком. До той поездки. А началось-то все так обыденно…
Я гуляла по ночному побережью. Пустота и тишина, плеск волн и звезды на небе. Конечно же, по законам лирического жанра в небе должна была светить огромная луна. Ну, собственно, она так и делала. Что меня тогда удивило, так это ее оттенок – странный такой, чуть бирюзовый. Если в молоко капнуть немного зеленки, вот такой красивый цвет и получится. Я назвала его сама для себя «таинственно-странным» и радостно пошла дальше, зарываясь босыми пальцами в песок. Холодно было, конечно, для подобных экспериментов, не май месяц, но раз уж бунтовать, то как следует!
Однако бунтующая душа начинала подмерзать, как и мои ноги, поэтому я обулась и уселась на ближайший камень. Таинственно-странная луна хоть и вызывала некоторые вопросы, но со своей задачей справлялась – освещала все вокруг, как добросовестная лампочка Ильича.
И потому для меня стало полной неожиданностью внезапное появление неподалеку человека. Секунду назад там никого не было – и вдруг возник этот дед! Нехорошо так говорить о тех, кто старше, но вот вспоминаю иногда тот случай – и думаю, что повела себя как дура. Нормальные люди, завидев в ночи внезапно появившуюся фигуру, ноги бы сделали сразу. «Но я же не все», – говорила я сама себе, как всякий нормальный человек. Необычный оттенок луны явно сотворил со мной что-то, чего при иных обстоятельствах ни за что бы не случилось. Я помахала старику рукой и стала ждать, пока он подойдет. Двигался он легко, звук шагов по песку заглушал шум прибоя, а луна и светить будто бы ярче начала.
– Доброй ночи, леди! А чего это вы от всех сбежали в ночь? – Голос старика был мягкий и глубокий, с легкой хрипотцой. Он напомнил мне гречишный мед. Вроде с горчинкой, но общее впечатление вполне себе приятное – сладкое.
– А может, это от меня все сбежали? – Вот нахалка какая. Я так разволновалась от вида этой зеленочной луны, что даже поздороваться забыла. – Просто я тут, а остальные где-то там.
– Но это же не значит, что вы не сбежали. Ведь если это было ваше решение оказаться тут, а не там, то получается, что именно вы сбежали, а не они.
И тут я подумала, что поутру мое тело найдет кто-то из местных. Оно будет обязательно изуродовано до неузнаваемости, и в местной газете непременно опубликуют маленькую заметку о жутком убийстве на пляже. Вот уж угораздило встретить маньяка там, где даже среди бела дня людей нет!
Побережье, где я отдыхала своей старческой двадцатилетней душой, было частью тихого, маленького, незаметного на карте городка, где никогда и ничего не случается. Стоят себе домики и стоят. Море и море – местные давно уже не видели в нем никакой прелести. Старикам было уже все равно, а молодые стремились поскорее уехать в большой город, ибо здесь им ловить было нечего. Такое часто бывает: огромный город, а вокруг него много маленьких и незаметных. Кто-то в них прячется, кто-то живет, а кто-то туда сбегает. Я делала все одновременно: сбегала от всех, пряталась в нем и любила иногда жить.
