Находясь во взвинченном состоянии, я большую часть дороги прошла, не глядя по сторонам. А после, немного успокоившись, стала наблюдать за прохожими, которые совершенно не реагировали на изнуряющую дневную жару.
Казалось, что в Александровке никто никуда не торопился, здесь текла размеренная, неторопливая жизнь, не то, что в Виноградовке, там вечно все куда-то спешили.
Чем ближе я подходила к дому Артура, тем медленнее шла, подсознательно тянув время.
Прежде чем звонить, дёрнула калитку, и она распахнулась, пропуская меня на огороженную территорию, а это могло означать только одно: меня ждали.
Несколько раз глубоко вздохнув, понимая, что неприятного разговора не избежать, направилась к дому.
Шаг, другой, третий…
Навстречу мне никто не выбежал, и это несомненно радовало.
Зайдя в дом, на несколько мгновений остановилась, прислушиваясь.
Тишина.
«И куда подевались братишки? Как-то подозрительно тихо. Это, конечно, мне только на руку, но всё же…»
Не теряя больше ни секунды, я, на всякий случай стараясь ступать бесшумно, бросилась в свою комнату.
Сердце стучало в ушах, не отпускало ощущение того, что я забралась в чужой дом. По сути, так оно и было, только я не собиралась воровать, я намеревалась всего лишь забрать своё.
– Явилась, – услышала за спиной, и сердце моё таки оборвалось.
Сбежать потихонечку не получилось.
С шумом выдохнув, развернулась и устремила взгляд на стоящего в дверях Григория.
– Счастлив видеть тебя в своём доме, сестренка, – последнее слово Григорий выплюнул, да и вся фраза произнесена была так, словно парень мечтал выставить меня за дверь, надеясь на то, что больше никогда не увидит. Мне тоже Гришу видеть не хотелось, антипатия друг к другу у нас была взаимной.
Одетый по последнему писку моды, с налаченными волосами и с накрашенными блеском губами, Григорий смотрел на меня с явным пренебрежением.
Ну, да, я выглядела серой мышью, которая натолкнулась на расфуфыренного павлина. Брюки, рубашка, галстук и ботинки Григория, скорее всего, стоили всей моей годовой стипендии, а может и больше, а зажим на галстуке парня оценился мной в стоимость нашей с мамой квартиры, хотя, вполне вероятно, наша двушка стоила в разы дешевле.
Парень окинул меня взглядом.
– Ты себя в зеркале видела? Ты, вообще, в каких магазинах одеваешься? Старьё какое-то напялила, – Григорий скривился, словно что-то кислое проглотил. – Ты теперь вхожа в семью Никольских и обязана одеваться соответственно своему новому статусу, а не бегать в этих тряпках по городу. Что о нас соседи скажут? Ты выглядишь оборванкой. Неужели тебе не противно в этом ходить? – вскинув руку, младший Никольский указал на моё одеяние. – У тебя есть хоть что-то приличное?
Стало обидно.
Да, мне никогда не хватало еров на стильную и модную одежду и обувь, но я по этому поводу не страдала, и то, что на мне было надето, меня вполне устраивало. Свои тёмные облегающие брюки я бы ни за что не променяла ни на какие другие: удобные, прочные, тянущиеся, они мне служили верой и правдой уже третий год и были любимыми и незаменимыми, кроссовки, кстати, тоже. Светлая футболка, которую я с утра на себя надела, не мялась никогда и ни при каких обстоятельствах. Мне нравились все мои вещи, а вот новый родственник вызывал отвращение.
