– Знаете, Ян, я бы тоже предпочла, чтобы вчера со мной на той лестнице сидели вы. Чтобы вы разговаривали со мной. У вас бы куда лучше получилось меня успокоить и развеселить. Я уже не говорю про то, что ваше приглашение на кофе я бы точно не отвергла. Даже если бы вы пригласили меня на прокисшее молоко, я бы все равно пошла с вами. Но у вас же принципы. Вы спокойно дарите девушке для защиты артефакт, который стоит целое состояние, готовы ради нее сражаться с монстрами, даже умереть, но потом… – я слишком разволновалась, и голос в конце концов меня подвел. – Потом вы просто делаете вид, что ничего не произошло. И избегаете лишних встреч. Вывалив на мою голову правду о том, кто я, вы клянетесь защитить, объясняете это каким-то непонятным искуплением – и все! И теперь вы злитесь на меня за то, что я разговаривала с Нотом и смеялась над его шутками? А какой у меня был выбор? От вас-то приглашения на кофе не дождешься.
Я наконец заставила себя заткнуться, понимая, что несколько перегнула палку. На лице Нормана раздражение уже давно сменилось удивлением. И даже после того, как я замолчала, он не сразу нашел, что сказать.
– Знаете, кофе противопоказан магам, – заметил он после продолжительного молчания. – Дестабилизирует магический поток.
– Господи, Ян, да при чем здесь вообще кофе?
Кажется, это замечание окончательно сбило его с толку. Он тряхнул головой, на мгновение прикрыв глаза, а потом решил, что пора бы уже вернуться к более важным вопросам, а этот оставить на потом.
– Ладно, с кофе потом разберемся. Что было дальше? Вы разговаривали с Нотом, но чем на самом деле закончился ваш разговор?
– Не знаю, – вынуждена была признаться я. – Дальше ничего не помню, но точно знаю, что я никуда с ним не ходила и между нами ничего не было.
Он смотрел на меня со смесью надежды и сомнения. Сомнение, к сожалению, побеждало.
– Как вы можете это знать, если вы не помните?
Я открыла рот, но тут же закрыла его. Как объяснить ему, что причина моей уверенности в нем самом? Я могла придерживаться сколько угодно свободных взглядов на отношения полов, стараясь соответствовать современным стандартам общества, в котором выросла, но спать с одним мужчиной, мечтая о другом, точно не стала бы.
Однако признаться в любви одному преподавателю, доказывая этим, что не спала с другим, я не могла. После такого признания я уже никогда не смогу смотреть ему в глаза, лучше уж мне тогда действительно оказаться мертвой. А намека в моей страстной тираде он, судя по всему, не уловил.
– Я это просто знаю, – как можно увереннее заявила я. – И если у вас есть ко мне хотя бы капля уважения, вы должны мне поверить.
На лице Нормана отразилась внутренняя борьба, но в конце концов он кивнул.
– Простите меня, Таня. Я действительно проявил к вам неуважение, безоговорочно поверив Ноту. Постарайтесь вспомнить что-нибудь еще. Может быть, вы вспомните, когда и куда пошли потом? Возможно, что-то случилось с вами, когда Нот ушел и вы остались в одиночестве.
Я снова прикрыла глаза, стараясь уловить за хвост ту пару вспышек, которые промелькнули у меня в голове во время разговора Нормана и Нота.
Мы сидим на лестнице, Нот что-то рассказывает, активно жестикулируя. В конце концов задевает стакан, который я держу, и лимонад выплескивается мне на джинсы.
– Простите, я увлекся, – смеется Нот.
– Ничего страшного, нас уже научили решать такие проблемы.
