Пожалуй, было над чем подумать. Но это занятие, закончившееся на печальной ноте, мне неожиданно понравилось.
Да и Люба извинилась за свою подругу.
— Ты на нее не обижайся, Ульян, — поясняла девушка. — Она ягужек не любит, потому что у нее отец как-то с одной из них загулял.
— Лишь бы меня не трогала, а я в долгу не останусь, — пробурчала себе под нос и схватила сумку.
Не я первая начала противостояние.
Прежде чем покинуть кабинет, услышала, как за спиной вздохнул Вячеслав Алексеевич.
— Бабкина, задержитесь.
Сумка упала на пол.
Терпеть не могу вот эти вот «задержитесь». Вряд ли упырь мне что-то хорошее поведает. Скорее, Бойцов прислушался к сплетням, ходившим за обедом, и обнаружил источник его нового прозвища.
Но преподаватель удивил.
— Ульяна, — он встал, пододвинул стул к столу и жестом пригласил присесть. Я послушалась, но все стало напоминать допрос. Не хватало только яркой лампы и немного приглушенного света. Хотя допросы, если судить по методичке, по части ректора. — Вы же почти ничего не знаете про свою семью?
Медленно и настороженно кивнула. О том, что Майя Вольфовна передала мне дневник, упоминать не стала. Не знаю почему. К слову не пришлось, да и посвящать кого бы то ни было в свои личные дела не привыкла.
— Ваша бабушка, как я успел сообщить, была известной ведуньей. — продолжил Вячеслав Алексеевич. — Главой поселения ягужек, считалась одной из самых сильнейших ведьм.
— И что? — не понимала его тона и ерзала на сидении.
Профессор отчего-то говорил так, будто она какое-то преступление совершила.
— Увита была удивительной колдуньей, исследовательницей. Она и привила вашей маме любовь к артефакторике. Но ваша матушка, Устинья, — поморщился Бойцов, — в отличие от бабки, попала под влияние злых магов.
— Чего? — я вцепилась пальцами в перекладину.
Информация была неожиданной и неприятной. Неужели у меня в роду рецидивистка затесалась? С другой стороны, я ничего не знала про родных. Какими они были. В Тридесятом царстве многие успели поведать, что бабушка была могущественной, но больше ничего. Я надеялась отыскать ответы в полученной книжке, но пока не хватило времени, чтобы изучить ее.
— Это не закрытые данные, — выражение лица у декана не менялось. — Но их не принято обсуждать в приличном в обществе. Я подумал, что будет лучше, если вы узнаете это от меня. Рано или поздно кто-то вспомнит о постыдном факте.
— Что же здесь постыдного? — пожала плечами.
Как говорится, без грехов жизнь в полной мере не познаешь. У меня тоже плохая компания была. Мы по гаражам лазили и в супермаркетах жвачку воровали.
— Устинья — одна из тех, кто участвовал в разработке смертоносных артефактов, — закончил свою мысль Вячеслав Алексеевич. — И возможно, ей это удалось.
Он откинулся на спинку своего кресла и посмотрел на меня, ожидая хоть какой-то реакции.
Но ее не последовало. Я переваривала новость.
Догадываюсь, откуда у меня эта страсть — шагать по острию ножа, от мамочки передалось. Правда, себя я переборола, решив когда-то, что я леди, черт побери, а не малолетний беспризорник.
— Спасибо, — машинально произнесла, но сама не понимала, за что благодарила.
Преподаватель изначально отнесся ко мне с предубеждением. Видел во мне задатки к криминалу, что ли? Пусть ему пришлось распутывать дело с магами-террористами, но я-то здесь при чем?
Меня с рождения бросили, оставили в приюте. Я два дня назад узнала, кем именно являюсь, и что у меня, оказывается, были родственники. Имена еще, как назло, у всех на букву У начинаются.
