— А дерево почему живое? — с опаской оглянулась на грозно шевелящиеся ветки.
— Спутник мой верный. — Борис с любовью отбежал и потерся о шершавую кору. — Лука у него имя. Ты же его не прогонишь?
Было бы куда. Мы хотя бы с локацией временной определились, а что делать дальше, еще не придумали.
— Говорить-то он умеет? — поинтересовалась Злата и, подавив тихий смешок, погладила тянущиеся к ней листочки.
— Да, но вокабуляр скудный, — подтвердил кот. — Шуршит, пыхтит и песок роет.
Замечательно, теперь у меня в питомцах костлявый котище и дуб с повадками таксы.
— Ты там что-то про обучение упоминал.
— Верно, верно, — глаза у Бориса вспыхнули пламенем. — У нас академий завались. И правосудия, и медицинская, и для благородных леди. Еще есть кулинарного искусства, туда бы предпочтительнее. Выучишься, в люди выйдешь, сама к себе в мир вернешься... если захочешь, конечно.
— А Злата? — повернулась к подружке.
В кулинарное ему предпочтительнее, а его не смущает, что еда из прозрачного тельца тупо вывалится?
— Волчица тоже. И у нее метка.
— Тогда веди, — молниеносно согласилась.
Руководствуясь простым житейским опытом и железной логикой, правда, о том, что у меня есть логика, я и сама была не в курсе, сообразила: нам бы людей найти, поныть, чтобы обратно вернули. Не поверю, что никто не в силах. А может, и блондина разыщем. Ух, мало ему не покажется. Я ему такое небо с овчинку выделю, на Бориса станет похож.
Котик медленно побежал по вытоптанной дороге, а за ним снова зашевелился Лука, ну и нам ничего не оставалось делать. Переглянувшись и пожав плечами молча пошагали за странными спутниками.
— Ты меня волчицей назвал, — задумчиво заметила Волкова.
— Да, — Борис припал к земле, что-то вынюхивая. — Ты же оборотень.
— Оборотень? — глаза у девушки округлились. Она задрожала, явно испытывая панику. — Но я же...
— Да не нервничай, оборот нескоро произойдет, сначала силой напитайся. — Кот на нее даже не посмотрел, а я вот бросилась к подруге.
Вообще-то, с подобными новостями как-то тактичней надо подходить. Меня ведьмой обозвал, ее собакой. Никакого воспитания.
— Немного осталось, — оторвался от земли скелет. — Я чую.
Кажется мне, что Борис немного привирает. Пейзаж вокруг не менялся, по бокам так и оставались бескрайние цветущие поля с подсолнухами на горизонте, и уходящая вдаль дорога. Правда, мы быстро оказались на перепутье. Изумрудный полевой ковер прерывался тремя тропинками. Как водится в русских сказках: налево, направо и вперед.
— Куда нам? — Злата повернулась к коту.
Он, небрежно подходя к валуну, который мы обе поначалу не заметили, флегматично произнес:
— Мне почем знать. Сами путь выбирайте. — И потерся об него, создавая неприятный звук, очень напоминающий царапанье железной вилки по керамической тарелке.
Я осторожно приблизилась, держа за руку подругу. Что-то страшненько мне выбирать, никакого доверия мшистый камень не вызывает. Да и трогать странного вида изваяния больше не хочется — предыдущий опыт подкачал. Вон, до сих пор стоит, качается, листьями шуршит.
— Направо пойдешь — замуж выйдешь, налево пойдешь — в бой вступишь, прямо пойдешь — правду найдешь, — читала выдолбленные надписи Волкова и растеряно на меня посмотрела.
— Кот, что это значит? — обернулась на хитровыделанное животное, но он словно в рот воды набрал, если бы мог. — Не вижу я здесь академий.
Молчал хвостатый, ходил возле нас и периодически мурлыкал. Лысый проныра.
