Тот качнулся сильнее, заклокотал, цвет его начал меняться. Лич пригнул голову, собираясь войти в портал. По пузырю побежали золотистые волны, все быстрее, быстрее, он набух, раздаваясь вширь, начал боком погружаться в стену, под которой лежал браслет.
Кольцо на пальце заледенело так, что пришлось, скрипнув зубами от боли, сорвать его. И в тот же миг пузырь лопнул. Распался клочьями черноты и болотной зелени, которые, будто листья, кружась, опустились к полу, тая в полете.
Дверь сокровищницы распахнулась. Лич наотмашь, не глядя, полоснул воздух кривым мечом.
И только сейчас я понял, что тот костяной. Прикрылся правой рукой, защищая лицо, качнулся назад, кончик меча вспорол рукав и кожу от локтя до кисти. Я повалился на спину, пополз, упираясь подошвами в пол. Рука стала неметь. Возникло ощущение, что она набухает, как старая коряга, упавшая в реку, напитываясь чем-то… тьмой, холодом, смертью. Через нее что-то проникло внутрь тела, все глубже, будто черная змея поползла – сквозь плечо, грудь, к животу, и там свернулась плотным шевелящимся клубком.
В воздухе надо мной проступил большой звериный силуэт. Он возник всего на несколько мгновений, но я успел разглядеть мохнатые лапы, длинный хвост и крупную вытянутую башку огромного пса или волка. На спине его были крылья, две тени, уходящие куда-то ввысь, сквозь потолок. Зверь разинул пасть, и до моих ушей долетело призрачное рычание. Видение тут же стерлось, но перед тем он успел повернуть голову и глянуть вниз, прямо на меня, жуткими сверкающими глазами. Когда призрака уже не стало видно, они еще несколько мгновений двумя белыми огнями висели в воздухе, а после угасли.
Первым в комнату влетел Арон и сразу метнул топор. Бросок был сильный, уверенный, меткий, но до лича топор не долетел. Взмахом руки тот отбил его в сторону, оружие с громким стуком врезалось в стену, топорище лопнуло, брызнув щепками.
Оно еще не успело свалиться на пол, а лич, отправив костяной меч в висящие на боку пустые ножны, схватился за палицу. Шкуру, в которую был замотан кривой клинок, он перед тем набросил на плечи и чем-то подколол ее на груди, чтоб не падала, превратив в подобие плаща.
Вслед за Ароном в сокровищницу вбежал усач с палашом и круглым щитом, из коридора за ним донесся топот ног и голоса. Арон, выхватив короткий меч, подскочил к личу.
Лучше бы он этого не делал.
Я лежал у полок, баюкая на груди раненую руку, к которой быстро возвращалась чувствительность, и ощущая плотный комок чего-то постороннего, что шевелилось где-то внутри меня. Зрение было затуманено, звуки доносились глухо. Лич переместился вперед вместе с лужей тьмы, в которой утопали его ступни. Качнулся магический светляк на шлеме. Короткий свист палицы – и потом звук, будто нерасторопная хозяйка выронила дыню со второго этажа, разбив о мостовую.
Только сейчас с этим звуком раскололась голова Арона.
Хорошо, что в глазах у меня еще мутилось. Я много повидал на своем воровском веку, и убийства, и казни, и жестокие драки, да и сам много чего успел натворить. Но от вида лопающегося под могучим ударом черепа, откуда во все стороны плещет его содержимое, может замутить любого.
Голова Арона стала как сырое яйцо, по которому сильно стукнули ложкой. Он упал. Не успевший остановиться усач перескочил через него, взмахнул мечом и получил тычок черной палицей в грудь. С судорожным всхлипом отлетев назад, он свалился под стеной, дергая ногами.
