– И деньги давать буду, – сделал я контрольный выстрел. – А за это до отъезда у тебя ночевать и кормиться стану.
Женщина окинула меня заинтересованным взглядом. Она и сама была не против переночевать с молодым парнем. А если еще и амулет имеется…
– А откуда мне знать, что этот амулет работает? И что он именно от зачатия, а не от вшей?
– Работает, я знаю. Мне маг сказал.
– Врешь ты всё, оболтус, – эта отговорка была уже для видимости, чтобы не слишком рано выкидывать белый флаг.
– Не вру. И деньги у меня есть, смотри, – я показал в ладони несколько почерневших серебряных чешуек, древних, сейчас таких уже не делают. Сейчас мелкие копейки из меди штампуют.
– Заходи в комнату, только тихо. Ты как, сразу в постель?
– Мне бы умыться и поесть сначала.
Хозяйка зажгла от крошечного огонька лампады лучину, воткнула ее в щель чурбачка-светца, стоящего на блюде с песком, чтобы от упавших угольков пожара не случилось.
– Где я тебе поесть ночью искать буду? Хлеб есть, яйца вареные. Завтра могу вареники с вишней налепить. Коровы нет у меня, так что без сметаны.
Я высыпал небольшую кучку монеток на стол.
– Сходишь в город, обменяешь серебро по весу на медные деньги. Покупай мясо или птицу, чтобы каждый вечер было. Ну и прочего – масла, сметаны, молока. Кончатся эти деньги, еще принесу. А пока давай, что имеется.
Ужин, очень и очень скромный, показался мне, после долгого голодания, необычайно вкусным. Вдова сидела напротив и умилялась, как я жадно откусывал большие куски от ломтя белого хлеба и запивал их холодным ягодным взваром.
После мы отправились в постель. Мое тело, ввиду молодости, было готово хоть всю ночь развлекаться. Вдова сначала скромничала, но женщина истосковалась по мужской ласке, так что скромность скоро была отброшена, вместе с нижней рубашкой. Она оказалась темпераментной, даже не сдержалась, разбудила ребенка своим стоном, пришлось ей его убаюкивать.
Утром я ушел огородами, до рассвета, прихватив с собой половинку ковриги, завернутую в чистое полотенце.
Нетянка провожала меня с мягкой улыбкой, вся такая теплая и расслабленная. Через ее рубаху на груди поблескивал в магическом зрении подаренный мной амулет.
* * *
В первые дни Мартель улетел во внешний мир, уточнять, что там происходит, как устроена жизнь в крупных городах.
Память Ковкуна мне мало могла в этом помочь. Парень безвылазно жил в деревне, кроме поля и скотины почти ничего не знал, разве что бывал несколько раз в ближайшем городке, там видел паровозы местечковых богатеев. О магии он вообще практически ничего не знал, кроме того, что магия – это очень сложно и дорого.
Со мной занимался Петор.
Вначале он объяснил мне, почему я воскрес, меня этот вопрос волновал больше других, пусть он и не имеет практического значения.
Переселение душ магические ученые изучали достаточно внимательно.
Оказалось, во вселенной существует круговорот душ. Некоторые после смерти остаются на изнанке и там медленно рассасываются. Часть, от трети до половины всех душ, вселяется в людей для новой жизни.
– У души существует два базовых стремления, тяга к развитию и потребность в покое. Те души, у которых тяга к развитию сильнее – перерождаются.
– То, есть те, у которых шило в заднице, – перевел я на понятный для себя язык.
– Именно.
– А как можно померить эту тягу?
Петор удивился:
– Никак.
– То есть, это просто философское утверждение, ничем не подтвержденное?
