По громкой связи объявили, что посадка на рейс до Калининграда заканчивается. Опаздывающих пассажиров просили поторопиться.
Феликс понял, что в число опаздывающих уже точно входит. И если сейчас не решится войти в женский туалет — возглавит также компанию опоздавших и, как итог, оставшихся в Домодедово.
Он невольно зажмурился, готовый в любой момент начать извиняться перед застигнутыми в уборной дамами.
Медленно нажал на дверь. Подождал — тишина. Открыл глаза: намытый пол сверкал бликами, двери кабинок были приоткрыты, у длинной раковины вдоль стены никого не было.
Феликс проник внутрь, закрыл за собой. Подошел к третьей кабинке — единственной запертой.
— О чем задумался, открывай, — раздался недовольный женский голос из кабинки.
Феликс дернулся, рюкзак соскользнул с плеча, повис на локте.
— Как? — он толкнул запертую изнутри дверь, путаясь в ремнях навешенных на плечи сумок.
— Посильнее, — ответили ему с той стороны.
Он нажал посильнее, хлипкая туалетная защелка хрустнула — дверь распахнулась.
Секретный агент Министерства Магии была замаскированная изумительно — в кабинке никого не было.
Феликс уставился на кафельную плитку на противоположной стене. Автоматическая кнопка слива мигнула красным огоньком, зафиксировала движение и шумно спустила в унитаз воду.
— Я здесь, болван, — раздалось ворчание снизу.
Феликс посмотрел под ноги. На полу, в лужице скользкой черной ткани сидела очаровательная белая кошечка с большими зелеными глазами.
— Катерина? — растеряно уточнил он.
— Для тебя — Катерина Ивановна, — ответила кошка и нервно дернула пушистым хвостиком, — чего стоишь?
— А что, — Феликс смотрел на кошку, — нужно делать?
— Маскировать место, — возмутилась она, повела маленькими аккуратными ушками, покрытыми такой тонкой шерсткой, что на самых кончиках сквозь нее просвечивала нежная розовая кожа, — в агенты теперь берут кого попало?
Рюкзак снова съехал с плеча, неудобно повис на локте.
— Я не агент, — начал Феликс в свое оправдание, — я стажер Зинаиды...
— О старые боги! — кошка закатила изумрудные глаза, — ведьма сошла с ума. Ладно, бросай сумки, помогай. Стажер, фш! А то у меня, видишь, — она потешно вытянула белоснежную лапку.
Феликс послушно уронил вещи на пол.
— Что делать?
— Тряпки в мусорку, — кошечка неловко вылезла из вороха черного шелка, — и быстро. Надо убираться.
Феликс живо сгреб и живо запихнул в пустое мусорное ведро лёгкое женское платье, и туфельки на высоком каблучке, оказавшиеся в самом низу вместе с крошечной дамской сумочкой. Её он отложил в сторону. Вдруг пригодится?
По громкой связи объявили, что до конца посадки на их рейс осталось несколько минут. Стажер подхватил с полу багаж.
— Идем?
— Куда? — шерсть на кошачьем загривке приподнялась. — Фш! Надо прикрыть, заметят, — она кивнула на мусорку, — Давай бумагу сверху!
Феликс спешно рванул рулон на себя.
— Мотай, мотай, не жалей, — приговаривала кошка, пока стажер огромный рулон, какие обыкновенно ставят в кабинках общественных туалетов, не отмотал до половины.
Когда он живописно уложил белый слой поверх черного, кошка заглянула в ведро.
— Плохо, — оценила Катерина Ивановна старания Феликса, — ненатурально. Надо помять. И порвать. Живо! — приказала она.
Феликс оторвал от казенного рулона еще. Уже кусочками поменьше, смял и бросил сверху под пристальным наблюдением агента.
— Плохо, очень плохо, — результат ей снова не понравился.
