Зрелище было отвратительным, не для слабонервных. Но все слабонервные остались дома равно отправились на тот свет. А сейчас уберите от экранов женщин и детей. Мозги, серое вещество вперемешку с кровью брызгало в разные стороны, головы с хлопками лопались фонтанчиками, заляпывало подступавшие задние ряды. Люди не останавливались, что можно было предположить, ведь психология такая штука – народ до смерти боится звука выстрелов, даже в воздух. Каждый человек боится умереть. Но здесь «зад» пер вперед, не обращая внимание на павших, затаптывал своих «братьев», утрамбовывая в асфальт не хуже закаточной машины или катка. Разъяренная, слившаяся в порыве орда берсеркеров.
Палыч с ужасом видел, что происходило с теми людьми, которым автоматная пуля попадала в голову, казалось бы, неся с собой верную смерть. Словившие пулю падали, больно бились об асфальт конечностями, но потом их тела пробирало судорогой и они начинали подниматься. Их топтали, сбивали с ног, но даже оставшись без головы, они не бросали попыток подняться снова. Обезглавленные тела продолжали жить и не собирались умирать. Майор стал свидетелем, как одна из тварей попыталась вернуть на место оторванную пулей челюсть. Руки ловили пустоту – челюсти то больше не было, но тварь была уверена в обратном.
Инфицированные. Таки инфицированные. Эти люди были заражены, по их венам текла зараза. Они были слишком быстры, чтобы пытаться от них убежать, а перебить всех не хватило бы никаких патронов, да у пули похоже не приносили тварям видимого вреда, не могли остановить. И Палыч, и Алексей это отчетливо понимали.
– Юра, – Алексей невольно пятился, продолжая отстреливаться. – Юра бля, что делать?
– Стоим до конца…
– У меня сейчас кончатся патроны!
– Стоим говорю! Иначе пропали.
– В рукопашную?!
Палыч не ответил. Но молчание было красноречивей любых слов. Именно, в рукопашную. Сожрать себя он им не даст. Хотя друзья прекрасно отдавали себе отчет, что лавина инфицированных тварей просто поглотит их. Сметет играючи, даже не заметив. Расстояние стремительно сокращалось – сто метров, восемьдесят. До столкновения, которого никак не избежать, остались считанные секунды.
Твари из толпы поравнялись с первыми подвешенными на фонарных столбах людьми. Часть инфицированных из задних рядов вдруг отделилась от толпы, по всей видимости почувствовав более легкую добычу – человек на фонарном столбе верещал и пытался высвободиться, теряя последние силы и не осознавая тщетность своих попыток. Инфицированные бросились к столбу, всем скопом накинувшись на несчастного, который в своих мольбах о помощи сорвался на визг – человека стали разрывать на части. Кусать, рвать, царапать живую плоть. Веревка выдержала вес, когда одновременно семь тварей облепили еще живое человеческое тело, начала раскачиваться маятником. На ее конце теперь возник «шар» из тварей вцепившихся в конечности несчастного. Не выдержал столб, на который полезли те, кому не досталось пиршество, но кто тоже хотел получить свой кусок праздничного пирога. Столб был сделан из металла, но видимо был полый внутри, от того конструкция опасно накренилась, а потом в один момент вовсе рухнула – металл лопнул у основания. Упал «шар», рассыпавшись на несколько секунд. Столб задавил парочку инфицированных…
Следовало что-то срочно предпринять, отвлечь остальных, ведь подавляющая часть тварей все еще бежала прямиком на Палыча и Алексей, не собираясь сворачивать на аллею и переключать внимание. В таком поведение чувствовался хищнический азарт, глаза инфицированных жадно блестели. Висевшие на столбах люди были беспомощны, а вот эта «сладкая» парочка в виде майора и Леши вполне могла оказать сопротивление. И похоже тварям это нравилось. Им нравилось чувствовать себя хищниками, охотящимися на жертву!
