Магия и кровь - страница 17

Она с кислым лицом прислоняется к дверям, к которым прислоняться не положено.

Я сильнее вцепляюсь в поручень. О каком плане может идти речь, когда у меня сегодня Призвание? Что бы там ни говорили взрослые, подготовиться к нему я не смогу. Ни тебе упражнений, ни пробных заданий.

Кейс стонет:

– Да нет же. Я имела в виду, что это ты нашла мне стажировку и это ты утверждаешь, что она идеальная. Вот я и решила, что у тебя есть какой-то план.

«Ой».

– Вот и «ой».

Я наклоняюсь к ней поближе:

– Точно. План. «Ньюген» в своей ленте постоянно рассказывает, что ищет новые точки зрения – как было с той фотомоделью, которой дали стажировку, потому что она придумала, как сделать роботов «Ньюсап» эстетичнее.

– Ты о тех «Ньюсапах», которых отозвали и сняли с производства?

– О них, но это же другой вопрос…

Кейс кривится:

– Если другой вопрос – это вопрос о том, как робот задушил владельца, когда поправлял ему подушку перед сном, то это довольно-таки существенно.

– Да я не про это! Я про то, что курсы по политологии, на которые ты сейчас ходишь, позволяют тебе смотреть на все с новой, неожиданной точки зрения.

Кейс нахватала себе миллион курсов без разбору назло домашним, а я заставила ее выбрать те, которые ей и правда нравились и при этом могли принести пользу и после школы. Она согласилась только потому, что это делало ее протест нагляднее. По-моему, она просто сама не знает, чего хочет. У Кейс есть честолюбие, но ей не хватает целеустремленности и сосредоточенности.

Почему-то она никак не отзывается на эти мысли, хотя точно их слышит. Я наклоняюсь ближе:

– Я задам вопрос, который повернет обсуждение в твою пользу, а ты ответишь, проявив политическую гениальность.

– И никого-никого не насторожит, что мы сидим рядом?

Я мотаю головой:

– Ты войдешь первая, а я потом, через некоторое время, и сядем в разных концах зала.

– Хорошо.

Кейс медленно выдыхает.

Я тереблю край рубашки.

– И тебе стоит послушать мысли ведущего для надежности…

– Во-первых, ни за что, – говорит Кейс. – Во-вторых, в битком набитом зале? Да мне бы сосредоточиться, чтобы выдать ответ!

«И то верно». Кейс так ненавидит город именно за то, что здесь столько народу. Она привыкла читать мои мысли. Пытаться перескочить в другой мозг – значит столкнуться с незнакомым сознанием, а когда кругом столько громких голосов, Кейс просто не сможет понять, который ей нужен.

Иногда я начинаю сомневаться, из-за чего она наотрез отказывается совершенствовать свой дар – из чувства протеста или просто потому, что терпеть не может талант, которым наделили ее предки.

На эту мысль Кейс тоже не отвечает.

– О чем ты меня спросишь?

– Мне нельзя говорить! Нужно, чтобы ответ пришел тебе в голову сам. Иначе будет заметно, что мы все отрепетировали.

«Поезд прибывает на станцию Осгуд. Станция Осгуд».

Двери открываются, мы с Кейс выходим из вагона и поднимаемся по лестнице вверх, где нас встречают острый запах канализации и магазины, нарочно оформленные под старину. Вывески плоские и неподвижные, в отличие от более распространенных цифровых, с бегущими строками, – то ли дань традициям, то ли попытка угнаться за модой на винтаж. Поди разбери.

– Вонища! – стонет Кейс.

Я ускоряю шаг в сторону Куин-стрит.

– Это только здесь. За квартал отсюда запаха совсем не чувствуется из-за фургончиков с хот-догами.

Мы проходим мимо бездомного – он сидит, поджав ноги, перед ним засаленный валидатор для пожертвований. На картонке написано, что он просит денег на еду, а в уголке – крошечный рисунок: два концентрических кружка и эллипс посередине. Колдун. Я неловко вытаскиваю телефон и прикладываю к валидатору. Кейс делает то же самое.