Осеняя себя святым знаком, Йан попятился, а затем и пустился бежать, через косогор, через овраг, лишь бы подальше от этой жути.
Когда в боку закололо, а дыхание перехватило, он остановился и огляделся. Холмы, заросшие дикими травами и кустарником, скрадывали горизонт. Вдали вился дымок, но был ли там посёлок или просто чей-то костёр, отсюда не разобрать. Хуже, что, взобравшись на пригорок, Йан снова увидел тракт. Наверное, он делал петлю, и, пробеги студиоз ещё несколько сотен шагов, опять выскочил бы на дорогу.
Выругавшись, Йан спустился к ручью, напиться после бега, но и тут его поджидала неудача: вода была нестерпимо горькой.
– Тьфу! Вершитель, признайся, ты это нарочно? – застонал Йан, опускаясь на прогретый солнцем песчаный склон оврага и глядя в небо, где белые рваные облачка спешили по своим делам.
Пора было выяснить, куда он забрёл. Йан выудил из-под полы карту. Так, в замке его встречали Ливротелла, Лакомос… Но слуга Клыш. Значит, округ Л или К, они рядом, жители могут смешиваться… Скорее Л. Ага, точно – вот и Горькие Холмы.
Теперь понятно, что за шутка с водой – поблизости соляные копи. И ясно, отчего тут мало растений – не принимаются на засоленной почве, под которой идёт сеть залежей, вырытых людьми ходов и промытых водой пещер. Дымки на горизонте, похоже, вьются из посёлка добытчиков. А вот и дорога, и замок… Совсем рядом, немного он успел пройти.
На карту упала лёгкая стремительная тень, мелькнула раз, ещё раз. Йан махнул рукой, отгоняя стрекозу, поднял взгляд – да так и замер.
Над ним вились не стрекозы, а крошечные, не больше пальца, человечки с большими прозрачными крылышками. Воздух наполнился посвистом и шуршанием.
– Сказочный народец, – прошептал Йан. Мало кому доводилось видеть этих легких и изящных существ, и Йан только по сказаниям знал о них – что говорить надо тихо, и что превыше всего крошки ценят удивительные запахи. От Йана ничем особенным не пахло, кроме обычного амбре для человека, побегавшего на солнцепёке, поэтому он рискнул спросить:
– Дивный народец, что вы здесь ищете?
– Он, это он, – звенело вокруг, – здесь, здесь! Мы скажем колдунье, сейчас, сюда! И будет запах, да! Да!
– Колдунья! – Йан вскочил. Она что, тоже его ищет? Как резко всем понадобилась скромная персона студиоза. Убегать опять? В боку ещё колет, да и глупо, летучий народец его выследит в два счёта. Спрятаться? То же самое. Хотя, один способ есть! Как хорошо, что он не прогулял землеописание в снежной четверти года…
Йан спешно поковылял вдоль дикого берега ручья. Плети ползучих растений хватали за ноги, ступни проваливались в песок. Ужасно медленно…
– Вершитель, помоги, а? Я исправлюсь! – ручей блестел на солнце, слепя глаза. Йан зажмурился и прикинул, что пообещать горней силе за выручку. – Я не буду прогуливать ни одну лекцию! О…
Наконец, Йан увидел, что искал – ручей обрывался, утекал прямо в землю, в полость пещеры. Там его никто не уви…
– Далеко собрался? – раздался за спиной хрипловатый женский голос. Обернувшись, студиоз отшатнулся – так близко она стояла. Откуда успела подкрасться? Вида самого зловещего: копна чёрных спутанных кудрей, чёрная одежда, да не платье или юбка, а в мужских штанах – женщина, тьфу! Но хуже всего глаза, свинцово-серые, как холодная осенняя река под пасмурным небом.
Йан невольно вскрикнул, очнулся от звука своего голоса, и рванулся теперь уже в сторону дороги – авось увидят! Ведьма махнула кистью, будто щёлкнула невидимым бичом – и в тот же миг его опутали верёвки, как того коня, и он тоже падает, катится вниз по холму, и вопит:
