- Разнообразия, да, Энди? Нежности, да? – в нашем направлении полетела ваза, недавно мирно стоящая на туалетном столике, за ней со свистом воздух рассекли три подушки, мы с Энди на автомате отбросили в сторону все угрожающие предметы.
- Эсма, это не имеет к нам никакого отношения! – Брат заговорил своим самым ласковым голосом, чувствую, что вкладывает в слова всю свою любовь, но вместо ответа в него полетели вазоны с цветами. Нам с братом кое-как удалось поймать их на лету и водрузить на место, почти не рассыпав содержимое.
- Ты душишь меня своей нежностью! И своим разнообразием! Думаешь, если два дня подряд в одной и той же позе, то я сбегу?! - Эсма разъярилась, бушует, как маленький бизон, рвёт всё вокруг, вот-вот вцепится в брата, а я наблюдаю с умилением и смехом, уже и забыл свои печали. – Вот к нему сбегу?!
- Почему бы и нет? – я усмехнулся, подмигнул невестке.
- Эсма… Прости, любовь моя, это не о нас, пожалуйста…
На этот раз в нас полетела стая птиц, выглядело настолько натурально, что я начал отмахиваться, поздно понял, что это неосязаемая иллюзия, созданная Эсмой. После птиц на нас бросилась стая рычащих кошек, причём такого вида, будто они действительно собираются нас съесть или жестоко разодрать. Наша малышка-иллюзионистка с фантазией.
- Эсма, - я решил подлить горючего в пылающий костёр, - он трахал мою Эсти по-кошачьи, когда я их застукал.
Эсма бросила на меня пылающий взгляд, в её руках тут же появился огненный шар. Секунда промедления, и огонь выскользнул, но так никуда и не полетел, растаял в воздухе, оставив на своём месте лёгкий дымок.
- Эсма, Эсма, успокойся, - Энди осторожно ступает к жене, руки выставил вперёд, - успокойся, я люблю только тебя, ты моя единственная любовь, я никого и никогда не любил так, как тебя.
Огненные шары полетели поочерёдно в меня и Энди. Значит, пламенная речь с признаниями на неё не действует.
- А я-то здесь при чём? Это ваша разборка! Я всё по делу сказал, - отбился от шара, который оказался очередной иллюзией. Если бы эта кроха захотела, могла бы и настоящим огнём пульнуть, но, видимо, она не настолько зла, чтобы пытаться всерьёз нас уничтожить.
- Эсма, я люблю тебя больше жизни, прости меня, - брат продолжает успокаивать жену, я наблюдаю с умилением. Сейчас бы сесть на диван с пакетом чипсов. Это концертное представление получше любого фильма.
Эсма бросила ещё два красноречиво-злобных взгляда на нас поочерёдно и с шумом закрыла дверь спальни. Если бы этот дом был старым, то мы услышали бы, как сыплется штукатурка или как трещит дерево, но от стука только зазвенело в ушах.
- Брат, ты хоть понимаешь, за что просишь прощения? – спрашиваю сквозь плохо скрываемый смех. - Чего это она в бешеную самку превратилась? А, стой, не говори, сам угадаю. Недотрахал!
- Молчи, Ди, - брат стоит под закрытой дверью, ещё бы на колени стал, чтобы молиться правдоподобнее. – Эсма, любовь моя, открой мне, пожалуйста.
- Ты же сам можешь переместиться в комнату. Или я чего-то не понимаю?
- Ты ничерта не знаешь о семейной жизни, Ди. Иди уже по своим делам, я сам разберусь со своей женой.
- Да объясни ты нормально, что у вас за страсти такие. Разве не можешь переместить её к себе на колени, шлёпнуть пару раз по заднице и всё? Любая самка притихнет. А то устраивает тут разборки на пустом месте.
- Закрой рот, Диэн! Иначе я сама дам тебе по заднице! – Эсма кричит из комнаты.
