Нина смотрела на Элли и пыталась сама себе внушить, что может быть в такой тяжёлый для всей семьи момент, Елена сможет дать дочери хоть немного человеческого тепла.
После того как родители привезли Элли из больницы, Нина заметила, что между супругами что-то изменилось. И хотя Альберт всё также был галантен по отношению к жене, а Елена улыбалась всё так же, словно она английская королева, но точно, что-то изменилось – в глазах Альберта появился стальной блеск, чего раньше не было, а Елена как-то притихла, чего раньше тоже не наблюдалось.
Кроме того, Елена сама отвела дочь в спальню, помогла ей раздеться, а перед сном зашла к ней пожелать спокойной ночи. Да, точно что-то случилось… Раньше она не утруждала себя такими мелочами, для этого была Нина.
«Неужели Альберт всё-таки решил показать, кто в доме хозяин?.. А может, что-то в больнице произошло», – подумала тогда Нина.
В больнице, действительно «что-то произошло». Пока Альберт и Елена ждали, когда отпустят Элли, они поговорили с её лечащим врачом – и не только.
Доктор Крапивин, осмотревший руку Элли, сказал, что многое зависит от психологического состояния девушки. Когда её привёз в больницу тот самый водитель, который её сбил, Элли вела себя несколько странно.
– Видите ли, Элли здоровой рукой прижимала к себе скрипку, а другая рука, травмированная, висела плетью вдоль её тела. Казалось, что она не чувствует боли, и главное для неё в тот момент было сохранить свой инструмент, – доктор в задумчивости покачал головой. – Это тревожный симптом.
– Не знаю, что вас встревожило, доктор, – Елена поправила локон, имевший наглость выбиться из идеальной причёски и тем самым нарушить гармонию. – Скрипка очень дорогая, известного мастера и Элли прекрасно знает, что о ней нужно заботиться.
А вот доктор был несколько удивлен: женщина, стоявшая перед ним, была не похожа на мать, у которой только что машина сбила ребёнка – она держалась хладнокровно, спокойно, и отстранённо… Её муж был куда больше взволнован происшедшим.
«Что же, нервная система иногда выкидывает и не такие фортели», – подумал Крапивин.
– Девушка была в состоянии глубоко шока, было понятно, что это происшествие её сильно потрясло – потрясло до глубины души, – продолжил он. – Все процедур, которые ей прошлось пройти – осмотр, снимки, наложение гипса – она перенесла молча, отрешённо, словно это всё происходило не с ней. Она ни с кем не говорила, не произнесла ни одного слова. О том, что случилось, мы тоже узнали от водителя машины – на дорогу выскочил щенок, Элли попыталась его спасти, именно в этот момент её сбил автомобиль. Мы и вас смогли вызвать только благодаря тому, что при ней оказались документы.
– Доктор, скажите, а как скоро она начнёт играть? – мать задала этот вопрос несколько более взволнованным тоном.
– Гипс мы снимем через месяц, потом некоторое время уйдёт на восстановление.
– Для нас это очень важно, доктор, понимаете – очень важно. Элли должна пройти прослушивание в оркестр оперного театра. Никак нельзя ускорить процесс выздоровления? Может быть – физиотерапия, или иглоукалывание, или что-то ещё? – щёки женщины порозовели, она явно заволновалась.
– Видите ли, боюсь, что о карьере профессиональной скрипачки можно забыть надолго, – доктор вздохнул: разговор с этой женщиной ему был неприятен.
– Как это надолго? Что вы говорите?! – Елена повысила голос, и муж взял её за руку.
