– Тебе никто не говорил, что нельзя поймать снежинку в ладонь? – спросила Ханна, с ослабевающей надеждой глядя, как на ее телефоне мучительно медленно загружается очередной сайт.
– А тебе никто не говорил, что все дело в красоте момента? Мне ведь не нужно везти снежинку на Барбадос. Но я ее поймал, и в этот момент она принадлежала мне. Может, мне этого достаточно. – Кайл оторвал взгляд от капель на ладони и посмотрел на Ханну.
Как и большинство такси в Америке, автомобиль ехал очень мягко, чуть покачиваясь, словно Ханна и Кайл сидели в карете, несущей их по облакам.
К этому моменту машина уже двигалась со скоростью пешехода. Поездка действительно обещала быть долгой.
Они устроились на заднем сиденье, словно на крошечном островке тепла посреди этой бесконечной белой пустоши. Пожав плечами, Ханна откинулась на спинку кресла и поджала ноги по-турецки. Ей казалось, что весь остальной мир исчез или находится где-то невероятно далеко. Этот момент странным образом сблизил их, хотя они были вовсе не похожи друг на друга. Ханна сидела на своей стороне, в то время как Кайл вытянул ноги, видимо, нисколько не опасаясь того, что может занять «ее» часть салона и коснуться ее колена. Впрочем, иного она от него и не ожидала. Такие парни, как Кайл, привыкли занимать много пространства и не собирались ужиматься или хоть в чем-то сдерживаться. Она вспомнила Тома, свою первую и последнюю большую любовь, его шумную манеру поведения и самодовольство, вначале так очаровывавшие ее. Раздумывая над тем, к кому еще можно обратиться за помощью, Ханна пролистала свой список контактов.
– Больше некому позвонить? – Кайл заглянул в экран ее телефона. – Похоже, у тебя не так уж много друзей. Ну, мне можешь звонить, когда захочешь. – Он ухмыльнулся. – Я мог бы как-нибудь пригласить тебя на вечеринку.
– Эй, у меня достаточно друзей, не волнуйся! И каждый приютил бы меня на ночь, только, к сожалению, живут они далеко. И ты ведь не думаешь, что твои пятьсот друзей на «Фейсбуке» – твои настоящие друзья? Сколько их у тебя? Пятьсот? Или нет, кажется, семьсот?
– Э-э-э, семьсот девяносто восемь. – Кайл, казалось, немного смутился. – Но ты не беспокойся, я понимаю разницу между «Фейсбуком» и реальной жизнью. Хотя иногда так хочется, чтобы в реальной жизни можно было отфрендить человека, совсем как на «Фейсбуке». – Он побарабанил пальцами по стеклу.
Естественно, так Кайл мог бы, не думая об ответственности и последствиях, избавиться от девчонок, с которыми у него что-то было. Ханна знала, что некоторые девушки в колледже бегали за ним, как кокер-спаниель за сочной косточкой.
– Но твой запрос я бы, конечно, подтвердил и добавил бы тебя в эксклюзивный круг моих друзей, – хмыкнул Кайл. Он подался вперед, будто собираясь поделиться с Ханной каким-то секретом: – Знаешь, я состою в одной закрытой группе, посвященной спонтанным вечеринкам…
– Ой, вот только не надо думать, что кроме тебя и твоих приятелей-спортсменов, напивающихся до полусмерти на каждой вечеринке, в колледже никто не умеет развлекаться. Наверное, ты даже представить себе этого не можешь, но многие студенты не горят желанием очутиться в твоей компании. Спасибо за предложение. Только у меня вообще нет профиля на «Фейсбуке».
– Во-первых, для человека, считающего себя интеллектуалом и явно прочитавшего много умных книг о разнообразных стилистических средствах, ты удивительно плохо разбираешься в иронии. Тебе не кажется, что моя последняя фраза могла быть шуткой? И разве я не оказался бы невероятным придурком, если бы говорил такое всерьез?
