Мужик, сидя на облучке небольшой телеги, одновременно правил лошадью и то и дело оборачивался и косился себе за спину. А там, на узлах, восседал старичок, держа в руках непонятную вещь, и что-то выговаривал возчику.
Когда повозка проезжала ворота, это нечто в руках старика и полыхнуло – Замок среагировал на непонятность. Коняка от испуга дёрнулась, и хлипкий старик завалился навзничь на узлы. А мужик-возчик, вытаращив с перепуга глаза, принялся охаживать кнутом свою животину.
Ополоумевшая лошадь рванула напролом по замковому двору. Народ с криками стал разбегаться, но скотину несло прямо на высокое замковое крыльцо. Угробит ведь и себя, и седоков!
Я бросился наперерез, приподнимая левитацией повозку и лошадь. Кобыла и повозка зависли в воздухе на ладонь от земли. Да только мужик совсем соображать перестал. Знай, орёт в голосину и со всей дури лошадиные бока охлёстывает. Лошадь же насмерть перепугалась яркой вспышки, криков, незаслуженных ударов, да тут ещё земля из-под копыт ушла. Бедная! Она изо всех сил перебирала ногами в воздухе. Старалась так, что клочья пены в стороны летели, а ополоумевший возчик, знай, охаживал её кнутом.
Моих умений не хватало на поддержку сразу двух таких сложных заклинаний – чтобы окоротить руки возчику и удержать левитацией очень даже нелёгкие лошадь с груженой повозкой. Ур вовремя сообразил. Отрастил магический кнут и повязал мужика, свалив его в возок поверх старика.
Лошадь, почувствовав, что вожжи ослабли, и никто её больше кнутом не охаживает, попритихла, а, может, устала ногами впустую дрыгать. Я аккуратно спустил на землю сначала телегу, а потом и животину.
Кобыла уже не рвалась никуда, устало поводя боками, только испуганно косила глазом, когда я подошёл успокоить её. Обрезал постромки, да так посреди замкового двора и отпустил бедняжку. По всем приметам кобыла жеребая, а этот нелюдь бил её не жалеючи.
Отберу кобылу. Как есть, отберу! Не породистая? Ну и пусть! Самок даже не породистых нельзя обижать. Отдам какому доброму селянину, который не мучает скотину сдури. А пока обернулся к телеге.
Следовало разобраться со старичком, чего он такого опасного собирался в наш замок провезти?
А старичку было худо. И совсем не от того, что его здоровой тушей возчика придавило. Плохо ему было от магической «пиявки». Изменённым зрением я видел, как от старичка тянулась светящаяся нить, уходящая неведомо куда. Хотя понятно же, куда и к кому… Он в буквальном смысле был на издыхании.
Я подхватил старика на руки и припустил к замку. Место вживлённой пиявки определил на ходу – фактически там же, где она была у Янса. Ну, а как по-другому, если одна и та же рука делала?
Ур, пока не понимая, для чего я куда-то потащил незнакомца и бросил не у дел прибывшую группу оборотней, всё ж таки припустил за мной. На крыльце я немного задержался, уложив старика лицом вниз прямо на камни. Не до церемоний, время дорого. Не думаю, что умирающий маг обидится, если я спасу его ценой валяния на замковом крыльце.
Острием ножа быстро сделал прокол напротив блокиратора, стараясь прорезать не просто кожу, но и ткани тела, по возможности, не трогая сухожилия. А если и задену их, то ничего страшного – залечим, конечно. Сделать прокол я решил заранее. Помнил, как колонна, почуяв «пиявку», без предупреждения притянула Янса и принялась буквально с мясом выдирать её.
