Магия вернётся в понедельник - страница 17

Ветер выдувал тепло из-под куртки, морозил щёки и руки, играл с волосами, то бросал их вперёд, перекрывая обзор, то отбрасывал назад, бил в лицо, наполнял лёгкие свежестью. Периодически влажная взвесь, висящая в воздухе, проливалась моросящим дождём. Мы медленно шли по улице, болезненно наслаждались холодом, ветром и обществом друг друга.

Мы учились на четвёртом курсе и нас отправили за методичками, которые почему-то остались в типографии. Ехать было далеко, никто не хотел переться на другой конец города в такую погоду. Кроме нас.

Я в очередной раз поправила волосы, опустила руку и почувствовала, как мизанца коснулся мизинец. Обхватил его и не отпустил. Руки моментально заледенели, но пальцев никто не отнял.

-Может кофе? – спросил Пашка.

-А, давай! – я засмеялась, глядя на его покрасневший нос.

Кофейня встретила нас теплом и горячими булочками с корицей. Пашка бросил рюкзак с методичками в угол, ушёл к барной стойке, а вернулся с дымящимися чашками и ароматными булочками. Сел рядом, прижался плечом к плечу.

-Примёрз? – спросила я, радуясь тому, что румянец сейчас больше похож на реакцию замёрзшей кожи.

-Нет, конечно. Я же хладнокровный ледяной тролль. – он погрозил мне ложкой.

-Ой, да ладно тебе, ледышка. – я пихнула его плечом и обхватила руками ароматную кружку. – А я примёрзла.

-К чему?

Пашка обнял меня, не давая ответить. Кружка звякнула об блюдце, вставая. Пашка укрыл руками от холода, выдавил его изнутри весь, без остатка. Стало жарко – то ли от объятий, то ли от эмоций, хотя, скорее всего, от всего вместе взятого.

-Замёрзнешь – заболеешь, лечи тебя потом. – проворчал раскрасневшийся Пашка.

Я смущённо хихикнула. Когда объятия разжались – кофе окончательно остыл. Пришлось идти за новым. Булочки растворились, будто их и не было, а за окном разошёлся дождь – косой, с сильным ветром, от которого не спасли бы зонты, даже если бы они у нас были. Мы молча, с тоской смотрели в окно, но на погоду никак не влияли наши вздохи.

Мы вышли на улицу и дождь с ветром мгновенно выбили тепло из под наших курток, но тепло в сердце выбить было невозможно. Руки грелись друг об друга, а смущенные улыбки не сходили с лиц.

Пашка. Почему я после университета уехала в столицу, а не в Мадан? Почему ты не позвал? Знал, что я хочу добиться чего-то. Знал, что не откажусь. Пашка, ты знал, что я ждала, когда ты позовёшь меня? Что уехала, только потому что ты не окликнул. Не остановил. Что теперь?

Дорога стелилась под ноги, вела меня. Я смотрела только вперёд, но не видела ничего. Перед глазами крутилась жизнь, которая пронеслась в универе, урывая минуты между парами.

Тоска гнала меня от кафе над озером. Вела по узким улицам, мимо площади “Смены”, всё глубже в городские трущобы. Улицы становились уже, дома неприветливей. Людей здесь практически не было. Предчувствие беды накатило, завладело мыслями.

Я вышла на улицу без тротуаров, зажатую между домом и забором. Сзади послышался гул мотора. Тоска в груди превратилась в ледяную глыбу. Медленно, впитывая взглядом каждую трещинку на асфальте, я обернулась. Серебристый внедорожник ехал прямо на меня. Лицо водителя было скрыто тёмным шарфом, только глаза – пустые, без тени эмоций, сосредоточенные, блестели из-под козырька бейсболки.

Я замерла. Глубокий вдох. Медленный выдох. Сердце проталкивало кровь, заставляло её стучать в висках, отсчитывать время. Тук. Тук. Тук.