– Это татуировка, – отметила Эль с легким сарказмом, который очень напомнил мне Иви.
– Это напоминание, – возразил он ей. – О моей матери, которая всегда хотела поступать правильно, даже если поступала так против воли собственной семьи. И против системы.
Мне хотелось кричать, что все это ложь. Он все придумывает! Но что-то в его лице меня останавливало. Возможно, это была мысль о наших ночных телефонных звонках. Его сдавленный слезами голос звучал у меня в ухе. Даже если человек, который сидел передо мной, казалось, не имел ничего общего с человеком из прошлого.
– Когда моя мать жаловалась на то, что Арья и Нерон придерживаются устаревших традиций и не видят истины, я всегда вставал на их защиту. Я полностью поддерживал идеологию Омилии, поэтому не было ничего удивительного в том, что они отправили меня в Лидс. Даже немного гордился тем, что участвую в такой важной миссии. И мне было любопытно узнать, что ты из себя представляешь. – Он кивнул на меня. Искренне, с жестким лицом. – Почему было столько шума вокруг твоего существования. Я не пробыл в Лидсе и недели, когда Арья позвонила мне и открыла, что мама перенесла инсульт и умерла мгновенно. Я хотел уехать домой, но она уговорила меня остаться. Я больше ничего не мог для нее сделать. У меня даже не было возможности поехать на похороны и попрощаться с ней. У меня ничего не осталось. Кроме голоса двоюродной бабушки, которая убеждала меня закончить миссию. Я все равно не знал, чем себя занять, поэтому с благодарностью принял возможность отвлечься.
Голос Нийола становился все более хриплым с каждым словом. Я боролась с охватившей меня жалостью.
Он действительно считал меня своей миссией. Возможностью отвлечься. На этом я должна сосредоточиться.
– Когда… Когда мне удалось изолировать тебя от друзей и работа была выполнена, я вернулся в Тессарект. Посетил могилу, оплакал мать. В течение нескольких недель внешне все было как всегда, хотя я не избавился от ощущения, что смерть моей матери была для Арьи всего лишь второстепенной вещью. Вместо этого она продолжала подчеркивать, как гордится мной, что теперь нам придется смотреть в будущее и вместе стремиться к высшему благу. Высшее благо. – Он выплюнул слова, как оскорбление. Все это время Нийол смотрел на меня, но теперь казалось, что это ему тяжело. Его взгляд дергался взад-вперед, метался, как будто не знал, где остановиться.
– Несколько союзников Фоса застали меня врасплох на могиле мамы на прошлой неделе. Они спросили, хочу ли я узнать правду о ее смерти. Этого было достаточно, чтобы привести меня в замешательство и заставить согласиться. Они отвезли меня в штаб-квартиру, где Фос лично объяснил, что у моей матери не было инсульта. Ее убрали с дороги, как и любого, кто встанет на пути идеологии Омилии. Как и твоих родителей, Киана.
Дария задержала воздух и теперь шумно выдохнула. Ариэль зажала рот рукой, а Уилл не двигался.
– Нерон и Арья убили ее. Потому что она слишком много знала и связалась с Фосом и организацией. Мне она никогда не говорила об этом, вероятно, хотела защитить меня. Во всяком случае, она предоставила Фосу и организации идеальное убежище. Впрочем, об этом Арья ничего не знает, моя мама, вероятно, отказалась раскрывать что-либо об этом месте, даже под пытками. Она представляла опасность для системы. И, кроме того, ее дар не был большой потерей, в конце концов, мама никогда особо не брала на себя роль наставника.
