– Нэйт… – Шеннон опустил голову.
– Я просто хочу помочь, брат. Вот только ты… – он замолчал на секунду, а потом произнёс едва слышно: – Пофиг… Делай, что хочешь, Шеннон… Я устал биться башкой в стену…
Такси тем временем замерло у главного входа гостиницы. Шеннон расплатился и, открыв дверь, посмотрел на брата.
– Ты идёшь? – спросил он.
– Нет, мне надо побыть одному…
– Нэйт… – в голосе Шеннона послышались покаянные нотки. – Надо поговорить, брат… Мне без тебя никак…
Натаниэль ещё несколько секунд не двигался с места и упрямо смотрел перед собой, но потом обречённо рыкнул и вылез из машины.
Парни поднялись в номер Шеннона и вышли на небольшой балкон. На кованый столик приземлились свежесваренный кофе и бутылка кубинского рома. Братья смотрели на небо, каждый думал о своём. Наконец Шеннон нарушил молчание.
– Я дико устал, Нэйт, – тихо сказал он.
– Я это уже слышал… И не раз, – ответил Натаниэль.
– Я не понимаю, что происходит, – продолжил Шеннон. – Всё было так просто, была цель, мечта, а теперь…
– А что теперь? – Натаниэль внимательно смотрел на брата. – Цель куда-то испарилась?
– Я… – Шеннон откупорил бутылку и щедро плеснул ром в кофе. – Не знаю я…
– Ты не знаешь, а я тебе скажу… – Натаниэль глубоко вдохнул. – Ши, мы только в начале пути. Это первый альбом… Только первый, вдумайся! Вот она – наша с тобой мечта! Неужели ты забыл? Нет… не верю, ты не забыл! – он усмехнулся. – Да, бро, был тур, был успех, но ведь это была только Америка! Разве мы планировали довольствоваться малым? Мы же мечтали объездить мир, помнишь? И цель уже так близка! Сейчас Англия, второй альбом… А потом Япония, дальше – больше! Это выматывает, согласен. Мне и самому порой хочется послать куда подальше этих сраных журналистов и мероприятия, но ведь… Это мы, брат… – Натаниэль задумался, а потом усмехнулся. – Помнишь, как в детстве мы изображали группу и разучивали приветствия на разных языках, доставая маминых друзей? Зря что ли?
– Такое забудешь! – засмеялся Шеннон. – Ты маленький вставал на стол перед гостями, еле удерживая ручонками большую папину гитару, и говорил: «Пливет! Мы юбим вась! Вы насе сё!» Как они тогда смеялись, а я сгорал со стыда, думая, что судьба поиздевалась надо мной, послав клоуна вместо младшего брата!
– Да не гони! – Натаниэль шутливо толкнул Шеннона кулаком в плечо. – Ты тоже гордился тем, как мы круты! А особенно, когда дед отдал тебе свой старый барабан со времён парадов. Тот, с белым полотном, золотыми вставками, на большом красном ремне… Крутой был инструмент. Никогда не забуду, как гордый Шеннон Кристофер О’Доэрти, расхаживал по заднему двору и молотил по огромной штуковине, висевшей у него ярмом на шее!
– Было дело… – усмехнулся мужчина, чувствуя, как по сердцу лучами расходится тепло исцеляющих воспоминаний.
В горле запершило.
– А мама смеялась… – тихо заметил Натаниэль. – Да, мы были счастливы тогда. Но и сейчас всё изменилось только внешне. Мечта никуда не исчезла! Перед нами целый мир, бро, и он ждёт нас! Мы будем открывать его вместе! – парень пригубил горячий напиток и запрокинул голову к небу, закрыв глаза. – Музыка растворяет в себе… Ты знаешь это не хуже меня.
– Знаю, Нэйт… – задумчиво произнёс Шеннон.
– Нафиг эти слава, если это не по любви? М-м? Вот только в нашей истории всё по любви, бро. Ты не сможешь жить без всего этого крутого дерьма, как и я, – Натаниэль посмотрел на брата и улыбнулся. – Ну что поделаешь, если у нас так удачно получается ещё и бабло грести?
