На Брюссель опускался теплый летний вечер, по одному зажигались окна двухэтажных домов. Около часа он бродил по улицам, рассматривая витрины магазинов на Рю-Намюр, вечерние фасады зданий, подсвеченные фонарями, и людей – спешащих, гуляющих, радующихся жизни и не обращающих внимания на русского ученого, пытающегося в одиночку совершить открытие, способное перевернуть сознание целого мира.
Он не имел представления, где находится, потому что давно не сверялся с картой. Улица была пустынна, лишь где-то впереди четверо молодых ребят слушали отрывистый рэп, доносившийся из магнитофона. Он споткнулся, едва не упав. Женя посмотрел под ноги и увидел развязавшийся шнурок на левом ботинке. Он присел возле стены и стал завязывать шнурок. Кто-то толкнул его в спину. Женя поднял глаза, и в этот момент последовал удар в висок. Кузнецову показалось, что в голове разбилась лампочка, а осколки ее посыпались на булыжную мостовую. После этого он потерял сознание.
…Из тумана проступила ярко-красная брошь. Перед глазами все плыло, но образ броши выполненной из множества мелких камней в форме овала и оправленных в позолоту, четко стоял перед его взором. А затем к Жене вернулся слух, и в его голову ворвался поток французской речи. Он не понимал ни единого слова, кроме постоянно повторяющегося имени Жорж. Женский голос твердил «Жорж-Жорж», Кузнецову это так надоело, что он готов был дать этому Жоржу пятьдесят долларов, лишь бы тот подошел к зовущей его женщине.
– Жорж, вы слышите меня? Жорж, очнитесь!
Женя чувствовал, что голова его покоится на коленях этой женщины. Несколько голосов рядом говорили по-французски, но эта женщина окликала Жоржа по-английски. Видимо, кто-то еще ранен, если она призывает Жоржа очнуться, подумал Кузнецов.
– Жорж, вы слышите меня? – Она звала Жоржа, а трясла его, Женю Кузнецова. Бестолковая женщина. Или она ЕГО называет Жоржем? Но почему?
Постепенно сознание Кузнецова начало проясняться. Конечно, Жорж – это он и есть, потому что держала его доктор Элеонора Граббс. Для нее он Жорж де ля Берг. Как она оказалась здесь?
– Что произошло? – еле слышно пробормотал Кузнецов.
– Похоже, вас ограбили. Как вы себя чувствуете?
Женя поднял голову с ее колен и сел. Он по-прежнему находился на пустынной улице Брюсселя, названия которой не знал. Он сидел на булыжном тротуаре, рядом с ним – Элеонора Граббс. Их окружали те четверо подростков с магнитофоном.
– Как вы себя чувствуете?
– Как будто столкнулся с локомотивом. – Женя дотронулся до виска и вскрикнул от боли. Лицо с правой стороны раздулось и пульсировало, при каждом толчке причиняя острую боль.
– Ребята говорят, будто видели, как двое, шедшие сзади, внезапно ударили вас, когда вы присели. Они быстро выпотрошили ваши карманы и убежали в проход между этими двумя домами.
Женя поднял глаза на доктора Граббс и отметил красную брошь из мелких камней на белоснежной блузке. Темные волосы доктора были распущены, очки в роговой оправе отсутствовали, и теперь Женя видел, что перед ним симпатичная женщина. Прямой тонкий нос и ровные губы придавали лицу какую-то строгую красоту. Женя заметил это только сейчас.
– Что вы тут делаете, доктор? – спросил он.
– Я живу в соседнем доме… Вам повезло, что все в порядке. Удар в висок – очень опасный удар. Вы можете подняться?
– Кажется, да. – Он поднялся на ноги, поддерживаемый Элеонорой. Его слегка шатало. Он прислонился спиной к стене дома.
