Глубоко вздохнув, Таблеткин все же отправился в путь по пещерам в сторону старика-отшельника. «Раньше начну – раньше закончу», – такие мысли крутились в его голове
* * *
Пещера естественного происхождения потрясала своим сводом. Он был довольно высок и весь был покрыт рунами. Своим размеренным голубым свечением они освещали все пространство. Посередине пещеры находилась плита прямоугольной формы. Плита была продублирована рунами. Посередине и у одного края находились захваты для рук и ног. К плите был пристегнут Таблеткин.
Вокруг него с непонятным, состоящим из сплетения колбочек, трубочек и иголочек, агрегатом бегал старенький гном. Он был жутко стар. Это было видно по его седой, заплетающейся в ногах бороде, блестящей лысине, сильно сморщенной коже и большому носу картошкой.
Он шустро носился вокруг тела Таблеткина и наносил вязи рун, при этом не останавливаясь и не сбиваясь с одного ему понятного речитатива. Когда он не оставил свободного участка на теле Таблеткина, он принялся за его лицо. На глазах Таблеткина проступили рефлекторные слезы из-за того, что старый гном начал наносить татуировки на лице с носа.
После того, как старичок закончил и обошел еще раз все тело Таблеткина и проверил все ли правильно, он освободил конечности Таблеткина и отошел на несколько шагов, произнеся:
– Встань. – Таблеткин послушно встал, а гном громко произнес, – Эг' Амен' Рун'
После его слов руны сорвались со свода пещеры и начали насквозь пронизывать татуированное тело. Продолжалось это около 20 минут. Таблеткин испытывал неимоверную боль и уже шипел сквозь зубы на карачках.
– Ты готов. Отдохни. Завтра с утра я жду тебя. Я расскажу тебе, как повелевать рунами. – Произнес старик и устало, шаркая ногами, поплелся к выходу.
Таблеткин же развалился на полу в позе звезды и глубоко дышал, и не мог надышаться. Он улыбался, а из глаз текли слезы. Татуировки на лице были самыми болезненными и наносились последними. Боль от их нанесения еще не отпустила.
Следующее утро
Помещение, в котором находились Таблеткин и старичок гном было довольно мрачным местом. Хоть стены и были обтесаны и выровнены, хоть присутствовала мебель, оно все равно выглядело мрачным. В этом мрачном месте, в свете небольшой лампадки за деревянным столом сидели старый гном и Таблеткин. Тот самый гном, что наносил татуировки на Таблеткина, которые теперь издавали пульсирующее свечение в такт биения его сердца. Перед стариком на столе стояла миска с разноцветными камнями и графин с водой.
– Давно я не выпускал повелителя рун… Очень давно… – сказал старичок, поглаживая бороду левой рукой. Правой рукой он ухватил небольшой камень из миски и отправил в рот. При этом он захрустел им словно сухариком. – Ты выбрал тяжкий путь. Ко мне приходили многие из бессмертных, но ты единственный, кто уходит от меня повелителем. Даже мастера ни одного не ушло. Никто так и не понял суть аскетизма. Никто так и не нашел выхода из бремени мирской суеты. Нас таких двое. Ты и я.
После этих слов лицо Таблеткина нахмурилось, и он изогнул бровь, словно задавая вопрос.
– Почему я говорю? Хе-хе-хе! Это плата, которую я получил у рун. За эту плату я обязался помогать каждому, кто решит встать на путь служению рун. Если руны, конечно, принимали его, – старик неопределенно пожевал губами и продолжил – … после того, как я огласил плату они долго спорили между собой. Руна равновесия огласила решение. Они забрали мое имя и право относиться к какому-либо роду… Я потерял свою родню и имя…
