Тогда, со стыдливой улыбкой, смущенно,
Сказала Сатьявати стражу закона, –
Был полон волнения голос дрожащий:
«Ты правильно учишь, великоблестящий,
Но, царскому роду продленья желая,
О грозный, признание сделать должна я.
Ты – правда, ты – благо, ты – жизни защита.
Да будет тебе мое сердце открыто.
Однажды, в невинную девичью пору,
Я в лодке плыла по речному простору.
К Ямуне-реке, в святожительской славе,
Приблизился Парашарá к переправе.
Ко мне обратился он, робкой и юной:
«На землю меня переправь за Ямуной», –
И стал многознающий, в лодке рыбачьей,
Меня уговаривать речью горячей,
Исполненной нежности, пламени, страсти…
Проклятья страшась и родительской власти,
Величью даров подчиняя свой разум,
Ему я не смела ответить отказом.
Могучий, всю землю окутал он тьмою
И взял – над беспомощной – верх надо мною.
Мой рыбный развеял он запах отвратный,
Другой даровал мне – душистый, приятный.
Сказал он: «Родишь мне на острове сына,
Но девственна будешь, чиста и невинна».
И я разрешилась, в девичестве строгом,
На маленьком острове мальчиком-йогом.
Обрел он, известный делами благими,
Двайпáяны – Островитянина – имя.
Затем обособил он веды четыре,
Под именем Вья́сы прославился в мире.
За темную кожу зовут его Кришна, –
Повсюду его песнопение слышно.
Подвижник, живущий правдиво и свято,
Сынов сотворит он со вдовами брата.
Сказал он: «Какой бы ни шел я тропою,
Едва меня вспомнишь – явлюсь пред тобою».
Источником стал он познанья и света,
И, если согласен ты будешь на это,
Придет он, к продлению рода готовый,
Сойдутся с ним брата умершего вдовы, –
Потомки его да пребудут на свете
Как Вичитравирьи законные дети».
Услышав о муже великой науки,
