Зура отправилась к себе в комнату и села за секретер читать про приключения, которою ей посоветовал Руби. Хотя она не очень хотела тратить время на художественную литературу, эта книга была ей очень интересна. В ней рассказывалось о человеке, который потерялся в пустыне, о его тяготах, мыслях и о том, как он выжил в одиночку. Зура забылась, была поглощена сюжетом, когда она услышала раздраженный голос.
– Да оторвись ты наконец!
Это была Лу́на, которая стояла перед ней с распухшим носом и глазами, вся красная, растрепанная, заплаканная. Она пошла к Зуре на кровать и запрыгнула на нее с разбега.
– Нет, ну скажи, разве это справедливо?
– Что именно? – Зура отложила книгу и тоже пошла на кровать.
– Такое отношение. К себе и к окружающим. Я просто сказала правду об этом Харани. И Мира могла задуматься, а действительно ли он ей подходит. Но нет! Она устроила побоище! Накинулась на меня как дикий зверь, защищающий свою добычу. Она считает его сокровищем.
– Ну, может он для нее действительно сокровище, – спокойно ответила Зура бунтующей Лу́не.
– Каждому человеку, которого он встречает впервые, он пытается сделать гадость. Мире порвал тунику, зацепив ее за гвоздь. Меня он облил краской. Когда к нему на улице подошел человек, который просто спросил дорогу, тот направил его в противоположную сторону. Я догнала человека и объяснила, что он идет не туда. И так с каждым! У него какая-то мания издеваться над окружающими. И Мира решила, что она не может найти никого лучше. Глупая курица!
– Она все равно еще два года не сможет выйти замуж. Может, она передумает.
– А нам его терпеть и ждать, когда она передумает? Он будет сюда приходить постоянно, в роли жениха, и подсыпать соль под корни бабушкиных трав или дырявить занавески. Он идиот! – жестикулировала Лу́на руками от злости.
– Подсыпь ему в чай красного перца, – пожала плечами Зура.
– Что? – удивленно посмотрела Лу́на на Зуру. – Ты хочешь, чтобы я опустилась до его уровня?
– Ну, терпи его дальше. А Мира, когда выйдет за него замуж, будет приходить к тебе как родная сестра со своим мужем, и ты будешь видеть его всю свою жизнь.
– Издеваешься?
– Ты хотела просто сочувствия? Я тебе соболезную.
– Я хочу, чтобы Мира от него отказалась.
– Он тоже может от нее отказаться, не упускай возможности.
– Его отец – папин лучший покупатель.
– Тогда тебе придется действовать осторожно.
– Я бессильна.
– Избегай его.
– Я не могу.
– Говори, что тебя тошнит.
– Меня действительно тошнит от него.
– Видишь, ты даже не соврешь.
– Он идиот, – перекрестила Лу́на руки на груди.
За стеной, ближе к столу послышался шум, что-то упало. Девочки посмотрели в ту сторону. За шторами мелькнула фигура.
– Махта, ушастый братец, – вздохнула Лу́на.
– Он любит подслушивать? – с любопытством спросила Зура.
– Он знает все обо всех, и потом хитро это использует. Манипулятор. Не влюбляйся в него.
– Я? С чего вдруг?
– Я все вижу.
– Не знаю, что ты там видишь, но я ни в кого не влюбляюсь.
– Ты им интересуешься, ты на пути в пропасть.
– А тебе и правда надо стать музой какого-нибудь поэта, с такими выражениями.
Лу́на довольно улыбнулась, она восприняла это как комплимент.
* * *
Время шло быстро, Зура и не заметила, как настал день свадьбы Пахе. Это было на удивление тихое утро, все чуть ли не шептались. Тахе и Руби ушли вместе с Пахе. С утра должна была состояться церемония в саду, куда могли зайти только молодожены и их родители. Девочки в это время сидели и шушукались на диванчиках, бабушка готовила вещи, которые надо было передать в новый дом внука. Зура в это время сидела в своей комнате и читала. Ее не особо волновала этим утром свадьба, которая проходила стороной мимо нее. Но вечером все изменилось. В шесть часов, после того, как прошла церемония в саду, как родительские семьи сходили в гости друг к другу, в специальном зале начался пир. Были приглашены родственники и друзья, и главной задачей вечера было вдоволь повеселиться. В это время за украшенным столом сидели жених и невеста и принимали поздравления. Зура чувствовала себя некомфортно на этом мероприятии. Оно казалось ей похожим на театральную постановку, не живым и не приятным. Весь вечер она не сводила глаз с жены Пахе, которая производила впечатление худшей актрисы. Каждый раз, когда невесте не надо было улыбаться гостям, ее лицо становилось несчастным и глаза будто искали выход из зала. Происходило ли это из-за церемонии или она не хотела выходить замуж за Пахе, было не ясно.
