Макароны в тюбике - страница 2

Стёпка наверняка набрехал, а я вот теперь хожу вдоль картофельных гряд уже час, высматриваю на ботве шмеля помоложе да поглупее. Это же надо было додуматься и ляпнуть, что я тоже ничего не боюсь! Теперь вот на спор должен подвиг совершить, поймав голой рукой шмеля. Нет, в таком деле торопиться не стоит, надо выбрать шмеля не слишком опытного и настроенного дружелюбно, чтобы я его успел ребятам показать, прежде чем он разозлится.

Гляжу, сидит один на цветке, безобидный такой. Сам полосатый, глаза большие и чёрные. Я на него гляжу, а он на меня, и мордочку свою при этом умывает лапками. Видимо только что покушал, время-то как раз уже около обеда. Ну, я его и схватил, а он как тяпнет! А я как закричу: «Ай! Оё-ёй!» Рукой трясу – и вот-вот слёзы из глаз, не то от боли, не то от обиды. С трудом стерпел. Просто представил: вот если бы Юрий Гагарин, так он ни в жизнь бы не заплакал. А после я сел на траву и начал разглядывать свою красную и распухшую ладошку.

Уж я и выбрал-то самого маленького, и вроде сытый он был, только оказалось, что никакой он не добрый, а очень и очень злой. Ужалил в ладонь так сильно, что я от боли закричал и разжал кулак. А про себя подумал, что мало батька тогда в бане Стёпку вереском нахлестал, ей-богу, я бы ещё веником из крапивы добавил. Мне такое выпало совершить, что не каждый решится. Вот где храбрость нужна! А ребята тут же ко мне подошли, обступили меня вокруг и давай мою руку рассматривать. И все говорят: «Покажи-покажи. Ух ты, а мне покажи!» Лёшка тоже подошёл и сказал: «А я знал, что ты не струсишь, что с тобой хоть в разведку». И мы стали играть в войну, подобрали палки на улице – это у нас как будто автоматы были. Я с Лёшкой за советских разведчиков, а Стёпка с остальными за фашистов, и, понятное дело, мы всё время побеждали. Вот ещё бы ладонь не так сильно болела, было бы совсем здорово.

Мыльные пузыри

После завтрака я вышел на улицу. Денёк был теплый, светило солнце, одним словом погодка выдалась что надо. Вот только ни бабушки, ни дедушки не было дома, и я, не зная чем мне заняться, обошёл небольшой двор по кругу. Как всегда, ничего нового не обнаружил. Почесав затылок и тяжело вздохнув, я присел на скамейку и начал болтать ногами от скуки. Я сидел и наблюдал за тем, как наши курицы роют землю лапами и что-то там клюют. При этом, я никак не мог понять, почему у куриц колени задом наперёд, а бегают они быстрее меня. Так я сидел, думал и не заметил, как ко мне подошёл Лёшка.

«Смотри, что у меня есть»,– сказал он мне и показал бутылёк с мыльными пузырями. «Ух ты! Где взял?» – спросил я. «Мама в универмаге купила. Кучу денег стоит. Двадцать копеек!» – и Лёшка начал их хорошенько взбалтывать. А я говорю: «Так чего же мы стоим? Давай скорее дуть!» И мы начали дуть. Лёшка открыл бутылёк, достал из него немножко пены на рифлёном колечке и стал дуть первый. Он дул тихонечко и надул огромный пузырь, размером с яблоко. Его тут же подхватил ветер, и он понёсся вверх, мотыляясь из стороны в сторону, как осенний лист. Потом уже я как следует макнул колечко в бутылёк, достал и дунул, но сильнее чем Лёшка, и у меня получилось целое море пузырей, правда, размером они были поменьше. И все они тоже полетели вверх прямо на небо, при этом пузыри переливались то жёлтым, то лиловым, то зелёным цветом и подмигивали нам яркими лучами, как новогодние шары. «Вот это да!» – закричал Лёшка. «Здорово!» – обрадовался я. И мы поднялись на одну ступеньку моего крыльца, чтобы наши пузыри взлетали ещё выше. И снова стали дуть в колечко. Некоторые пузыри лопались. Делали: «Пуньк! Пуньк!» – и осыпались мелкими брызгами нам на лица. Другие тем временем уже летали выше дома. «Ага, получается! Мишка, надо бы ещё выше!» – весело кричал Лёшка. И мы поднялись ещё на одну ступеньку. А я всё дул пузыри, то большие, то маленькие. И вот уже весь двор в пузырях, и мне показалось, что день стал ещё ярче. И ступенек нам уже не хватает, поэтому мы забрались на скамейку ногами. «Давай, давай ещё!» – кричал я. И теперь уже Лёшка надувал пузыри. Он очень старался и раздувал щёки докрасна, поднимая колечко над головой, чтобы пузыри летели прямо вверх. А ветер всё так же подхватывал и уносил их вдаль. Мне казалось, они улетали не просто далеко, а наверняка уже выше неба, потому что их совсем не было видно. Скорее всего, они уже долетели до космоса и там замёрзли, превратившись в хрустальные шары, парящие в невесомости. «Нужно забраться ещё выше», – предложил Лёшка. «Пойдём, поищем куда», – сказал я, и мы вышли со двора, хлопнув калиткой.