Макото. Том третий - страница 29

Эта коллекция отрывков охватывает языческих писателей, отцов церкви и богословов, тем самым придавая актуариям согласованную позицию по отношению к христианской литературе. Интересным примером этого является Cod. lat. 11412 (p. XIII) из Парижской национальной библиотеки, где представлена подобная коллекция отрывков с листа 108—125. Во введении анонимный составитель отмечает (л. 108): «Quoniam ut iubet apostolus: omnia probate, quod bonum est tenete istius operis mei ac studii est multa philosophorum, doctorum ac scriptorum dicta colligere et ex plurimis diversos carpere flores.» Сначала идут языческие философы и классики: семь мудрецов Греции, затем Эзоп, Пифагор, Демокрит, Гиппократ, Сократ, Диоген, «Платон знаменитый» (л. 108), «Aristotle, summus philosophus» (л. 109), Апулей, Эпикур, Теофраст, Кратес, Плавт, Теренций, Катон, Цицерон, Саллюст, Варро, Вергилий, Гораций, Овидий, Валерий, Сенека, Персий, Ювенкус, Квинтилиан. За ними следуют диктовки отцов церкви и богословов: Афанасия, Григория Назианзского, Иеронима, Амвросия, Хризостома, Клавдиана, Пруденция, Августина, Кассиана, Проспера, Фульгенция, Боэция, Сидония, Григория Великого, Исидора, Гуго и Ричарда Сен-Викторского. Завершает сборник Бернард Клервоский131.

Эти высказывания, которые в то же время являются продолжением замечаний Э. Нордена и дополнением к рукописям, могли служить доказательством того, что церковь XII и XIII веков отнюдь не была враждебна к аукториям и даже не противилась изучению античности.

В своей истории средневековых университетов Денифле132 предоставил основанную на источниках информацию о реальной причине того, почему дальнейшее развитие и обучение схоластики шло рука об руку с упадком изучения классики в конце XII и в XIII веке. Причина этого кроется в господствующем положении парижского университета, где диалектика и Аристотель в целом заняли главенствующее положение в artes liberales, постепенно вытесняя и устраняя классику и придавая даже изучению грамматики диалектическую окраску и тенденцию. Таким образом, причина упадка гуманитарных наук кроется в парижском факультете искусств.

Школы, уделявшие особое внимание изучению классики, такие как Орлеанская и Эрфуртская, должны были погибнуть как жертвы этого научного направления. Денифль 133отмечает назначение auctorista наряду с theologus, decretista и logicus в Паленсийском университете (1220 г.) как последний след auctores в университетах. Хотя аукционисты постепенно исчезали из школы, в XIII веке еще оставались отдельные личности, чьи труды свидетельствовали об их глубоком знании классики. Summa de virtutibus* Вильгельма Перальдуса, Винсента из Бове134 и Роджера Бэкона – вот лишь несколько примеров. Великих схоластов XIII века нельзя упрекнуть в том, что они не обращались к античной классике, поскольку подобные исследования лежали вне сферы их философско-теологической деятельности. В качестве украшения мы встречаем здесь и цитаты из классиков. Например, Бонавентура включает отрывки из Геллия, Лукана, Плиния, Птолемея, Саллюстия, Плутарха, Присциана, Лукреция, Теренция, Вергилия, Горация, Овидия, Персия и еще большее количество из Цицерона и Сенеки, что доказывает, что у этого выдающегося схоласта и мистика не было принципиальных оговорок относительно античной классики. Для связности мы вышли за временные рамки данного тома истории схоластического метода, поскольку изложение высокой схоластики не будет касаться гуманистических начинаний.