Достали бутылку сухого, вот только ножа ни у кого не нашлось. Настолько непривычно было пить сухое, что никто, даже Федор, не имел особого опыта открывания таких бутылок – с пробкой.
– Эй, приятель, у тебя штопора нет? – обратился Василий к человеку, сидящему невдалеке.
Тот мотнул головой.
– А ножа какого-нибудь?
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Владимир Николаевич Шинкарев – петербургский художник и писатель, сооснователь творческой группы «Митьки», идеолог митьковского движения.«Максим и Федор» – одно из самых известных произведений самиздата 1970–1980-х годов, разошедшееся на цитаты, подобно «Двенадцати стульям» или «Операции Ы». Необычайная легкость, ироничность и вместе с тем подлинная глубина сделали этот текст всенародно любимым самыми разными поколениями.Максим и Федор – друзья,
От момента, когда над мировой твердью, встречая стальную зарю, поднялись тяжелые молоты воинов Труда… От момента, когда каленый металл и рокочущие механизмы воздвигли мир, достойный своих обитателей… От момента, когда истерлась в атомную пыль великая Слабость… В сущее явилась Сила Воли.На суровых просторах планеты Камень, из цикла в цикл, трудится Мужчина – один из многих, одинаково… брутальных. Его Труд славит Отечество, его Мощь непререкаема, а
Забытые годы жизни, угасающая любовь, бесконечные сожаления и разъедающая кожу зависть. Варить на медленном огне до состояния жалости, щепотка свежемолотого дерьма и немного паприки. Томас Клаус – блюдо из изысканных сортов страданий и затхлости. Бывший бунтарь, пылкий нрав которого размазан временем по серой унылости города. Претерпев череду неудач и жизненных перипетий, Томас решается на отважный шаг. Нетривиальная драма о соблазнах современног
Химки, год 2069. Как это чаще всего бывает, образ светлого будущего образом лишь и остается. Мираж. Артур Манко, девятнадцатилетний юноша с проблемным прошлым и туманными перспективами, не желает ни секунды терзаться томительными и душераздирающими проявлениями современных его поколению реалий, однако не так-то просто закрыть глаза на адское варево, кашебурлящее вокруг, когда сам состоишь на добрую такую четверть из "гнойной перегонки" – синтетич
Дагестан – Москва – Япония – Край мира. История поиска себя на географической плоскости. Тяжело быть идеальным сыном, мужем, отцом, всегда помнить о своем долге и быть благодарным за готовую жизнь. Борьба эгоизма с традиционными кавказскими устоями и вымышленный друг, который всегда направит советом. Каково это – иметь право выбора и пройти свой путь?
В семье врача Кавалерова много лет хранилась семейная реликвия – старинный перстень с изображением первого проповедника христианства на Руси, Андрея Первозванного. Кольцо берегли и хранили как зеницу ока, пока в одночасье вся налаженная жизнь Кавалеровых не рухнула… Жизнь Альбины Богуславской сложно было назвать счастливой: переезд в ненавистную Москву, квартира нещадно эксплуатирующей ее тетки, нелюбимая работа. Но все стало еще хуже в день, ког
В лагере бомжей, руководимом сомнительной личностью по кличке Философ, происходят необъяснимые убийства. Макар, бывший бизнесмен, потерявший память и скрывающийся от необъяснимого преследования, невольно оказывается замешан в хитросплетение этих кровавых событий. Судьба дает ему возможность возврата к прежней успешной жизни, но он решает сначала провести самостоятельное расследование. Разочарование, переоценка ценностей героя и обретение новых др
