Этот самый бойкий мужчина в кавычках был пожилой с белыми висками человек, в белой рубашке, отглаженных брюках и совершенно девственных туфлях, слепящих блеском. Как потом выяснилось, профессор права Екатеринбургской юридической академии.
– Спасибо, что выслушали, – произнес он.
– Вы не ответили.
– Мы знаем, о чем вы спрашиваете, но примите это как мужчина. У вас не было детей с вашей женой. Никогда. Это были наши женщины и рожали они наших детей.
– Я давно догадываюсь о чем-то таком, но я хочу видеть тех, кто был ими. Они с вами?
– Нет. Увы, они далеко. Они успели убежать.
– А вы?
– А мы собрались в кучу. Почти все, кто живет в России. Нас осталось сорок девять. И мы вместе одновременно ей не по зубам, но у неё есть один козырь.
– Доктор?
– Да. Вы поймите, нам трудно просить человека о помощи. Это нонсенс. Мы несомненно сильнее вас, людей в своё время и вывели как вид для обслуживания таких как мы. Но так случилось, что мы на пороге исчезновения.
Я улыбнулся.
– Не смейтесь. Это касается и человечества. Яйцеклады размножаются в геометрической прогрессии. Они оставят вас столько, сколько необходимо им. Они безжалостны. Они – машины для жизни, этика и мораль не для них. Так решила природа для сохранения баланса. Вы ведь не будете отрицать неизбежность смерти, вот эти наоборот праведники жизни. Они утверждают неизбежность разумной жизни. Увы…
– Увы? Вы ведь для своего существования не один десяток тысяч наших отправили в психушку.
– Да, но мы не убивали. Они оставались жить. Но этот плац это не место для дискуссии. Вы отказываетесь нам помочь?
Ё-моё, этот чемодан без ручки в виде двухэтажного автобуса китайского производства, к тому же наполненный волшебным содержанием, просился быть моим. Вот такие галеры я сейчас мог себе приобрести легко.
– Мы не будем вам в тягость, – буркнул профессор.
– Не пытайтесь читать мои мысли, а то застрянете здесь навсегда.
– Это значит да?
Я посмотрел на них уже человеческим взглядом. Ведь могут же, когда захотят. Прелестные человеческие лица смотрели на меня с любопытством.
– Даю вам час на завтрак, а вы потом сядете ко мне в машину.
Толпа загомонила и ломанулась в кафе. Киргизский товарищ был доволен.
– Вот что, – предупредил я профессора. – Рассчитайтесь нормально. Деньгами! Мне не нужно много шума.
Я уселся в «Ниву», а через несколько минут знакомая «Дюймовочка» в официантском переднике принесла поднос с чаем и моими чебуреками. Как ни странно, они были подозрительно обжигающими. Я посмотрел на девушку. Она покраснела в ответ. Это был наш российский сервис в действии!
Еще через час я гнал «Ниву» по гладкому асфальту в сторону Петропавловска. На пассажирском сиденье сидел профессор и обдувал себя из открытой ветровой форточки. А в зеркале заднего вида маячил огромный сине-белый «двухэтажник».
– Зачем они вам нужны? – показал он на крошки под его ногами?
– Еще не знаю. Но формально они мои дети.
– Они растут медленно, даже медленнее нас раз в пять. Похожими на нас они станут лет через пятьсот.
– Ого! А что вы имеете в виду?
– Хвост отвалится. И они станут прямоходящими. У вас в Красноярских окрестностях они не выживут самостоятельно. Сибирские морозы их прикончат.
– Давно хотел вас кого-нибудь спросить, – улыбнулся я. – Уральские морозы не меньше сибирских. Как вы-то выживали?
– У нас есть готовые природные убежища. Там геотермальность и всё такое.
